Принцип свободы оценки доказательств

Принцип свободы оценки доказательств, закрепленный в ст. 17 УПК, заключается в том, что судья, присяжные заседатели, прокуpop, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. При этом никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Под оценкой доказательств понимают мыслительную (логическую) деятельность субъектов уголовного процесса, осуществляющих доказывание, по определению относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения дела доказательств.

Рассматриваемый принцип, с одной стороны, предоставляет субъектам уголовного процесса «внутреннюю свободу» оценки доказательств, поскольку закон не устанавливает обязательной для участников уголовного судопроизводства силы (доказательственной значимости) тех или иных доказательств, не связывает оценку достоверности, достаточности доказательств какими-либо формальными предписаниями, не устанавливает минимального количества доказательств для признания тех или иных фактов доказанными.

Вместе с тем «свобода» в оценке доказательств не является абсолютной, основанной на интуиции участника уголовного судопроизводства. Закон предъявляет к свободной оценке доказательств ряд требований.

1. Внутреннее убеждение субъектов доказывания должно быть основано «на совокупности имеющихся в деле доказательств», т.е. оно должно иметь объективное основание.

2. При оценке доказательств участник процесса должен руководствоваться законом, который устанавливает, например, правила допустимости доказательств (ст. 75 УПК РФ), дает понятие доказательства и предмета доказывания и т.д.

3. Оценивая доказательства, участник процесса обязан руководствоваться своей совестью — нравственным ориентиром, необходимым для разрешения уголовного дела.

Конституционно-правовой основой принципа права на обжалование процессуальных действий и решений выступают положения о праве каждого на судебную защиту, предусмотренные ст. 46 Конституции рФ.

УПК предоставляет право каждому участнику уголовного судопроизводства на досудебных стадиях уголовного процесса обратиться с жалобой на процессуальное действие (бездействие) прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя соответствующему прокурору, руководителю следственного органа. Если же эти действия (бездействия) и решения причиняют ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо ограничивают доступ граждан к правосудию, жалоба может быть подана в суд.

Другим аспектом этого принципа является предоставление каждому осужденному, оправданному (по мотивам оправдания) права на апелляционный, кассационный и надзорный пересмотр приговора в порядке, установленном законом. Конституция РФ гласит: «Каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом…» (ч. 3 ст. 50 Конституции РФ).

Если исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты, лицо вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обратиться в Европейский Суд по правам человека.

Яцишина О.Е. Принцип внутреннего убеждения как элемент принципа свободы оценки доказательств
// Актуальные вопросы уголовного процесса современной России:
Межвузовский сборник научных трудов. — Уфа: РИО БашГУ, 2003.

К оглавлению сборника

О.Е. Яцишина — аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики Южно-Уральского государственного университета (г.Челябинск)

ПРИНЦИП ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ КАК ЭЛЕМЕНТ ПРИНЦИПА СВОБОДЫ ОЦЕНКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Сущность убеждения как принципа оценки доказательств закреплена в ст.17 УПК РФ: «судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью».1 Будучи самостоятельным принципом доказательственного права, внутреннее убеждение является в то же время составляющей такого важного принципа как свобода оценки доказательств, впервые сформулированного законодателем, и потому, нуждающемся в научном толковании.

Под содержанием судейского убеждения как принципа оценки доказательств традиционно понималась свобода судей в оценке доказательств по каждому конкретному делу,2 означающая, что «…подход к оценке доказательств на любой стадии включает непредвзятость, отсутствие предустановленности, независимость».3 В целом этот принцип характеризуется следующим: во-первых, «указание закона на внутреннее убеждение нужно прежде всего понимать как исключительность компетенции лица, ведущего производство по делу. Тем самым закрепляется прерогатива этого лица в области оценки доказательств, подчеркивается, что оценка доказательств является его неотъемлемым правом и обязанностью. Перелагать ее на кого-либо или руководствоваться оценкой, данной другим лицом,… судья не вправе».4 В этом смысле внутреннее убеждение понимается, как самоубеждение, как формирование собственного взгляда на фактические обстоятельства дела, как необходимость личной оценки доказательств. Во-вторых, «закон не предписывает, какими доказательствами должны быть установлены те или иные обстоятельства, не устанавливает заранее силы доказательств, преимущественного значения видов доказательств, количественных показателей достаточности доказательств для того или иного решения по делу».5 При этом закон не знает заведомо «лучших» или «худших» доказательств. Всякая попытка наделить какое-либо доказательство, например, показания обвиняемого или заключение эксперта, предустановленной силой и значением недопустима.

В-третьих, оценка доказательств не может быть произвольной. Поэтому принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению всегда был неразрывно связан с принципом всесторонности, полноты и объективности рассмотрения всех обстоятельств дела в их совокупности, закрепленном в ст.20 УПК РСФСР. В самом общем виде «всесторонность… означает выдвижение всех возможных версий происшедшего; полнота — учет всех «за» и «против» по каждой версии; объективность — с одной стороны, беспристрастность в выдвижении и проверке версий, с другой — стремление к познанию материальной истины».6 Данный принцип в первую очередь был направлен на ограничение субъективизма, предвзятости, ведущих к обвинительному уклону в деятельности не только судей, но и следователей, прокуроров и дознавателей. Невыполнение данных требований являлось одним из наиболее частых оснований отмены судебных приговоров вышестоящими инстанциями.7 К большому сожалению, УПК РФ его вообще не предусмотрел, перечеркнув главную цель уголовного процесса — достижение объективной истины. Думаю, в таком случае, внутреннее судейское убеждение абсолютно не застраховано от превращения в самоуверенность, бездоказательную и бесконтрольную убежденность, что на практике ведет к вынесению необоснованного, а вместе с тем и незаконного приговора. Одного провозглашения принципа оценки доказательств по внутреннему убеждению недостаточно, если не предусмотрены гарантии обеспечения его объективности.

В-четвертых, внутреннее убеждение должно строго опираться на достоверные факты и основываться на проверенных и рассмотренных в суде доказательствах. Ни один приговор суда не может быть основан на предположениях, или на данных, не проверенных в судебном заседании. Так, например, в своем постановлении «О судебном приговоре» Пленум Верховного Суда РФ обращает внимание судей на то, что «… суд не в праве ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания», что по делу должны быть «…исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены».8

В-пятых, судья не связан оценкой доказательств, которую дали другие лица или органы в предшествующих стадиях процесса или в пределах данной стадии. Например, вышестоящие суды, отменяя приговор и возвращая дело на новое рассмотрение, не могут давать указания, предрешающие убеждение судьи, в том числе и по оценке доказательств (ч.2 ст.386 УПК РФ). Сказанное, конечно, не означает, что суду абсолютно безразличны оценки, которые даются доказательствам со стороны защитника, потерпевшего, обвиняемого, эксперта и т.д. Как верно отметили авторы «Теории доказательств…», «прислушиваясь к их суждениям и оценивая их со своей стороны, скорее можно прийти к правильным выводам… Но речь идет об учете и рассмотрении мнений иных участников процесса, а отнюдь не об автоматическом следовании за ними».9

С учетом изложенного можно сказать, что внутреннее убеждение как свободное от внешнего принуждения и не связанное формальными предписаниями искание истины, является необходимым условием оценки доказательств, характеризует сам подход к оценке доказательств. Однако среди процессуалистов до сих пор отсутствует единое понимание функционального назначения убеждения в доказывании. Одни понимают его в качестве метода оценки судебных доказательств,10 другие — как метод и результат оценки,11 третьи считают убеждение и принципом, и методом, и критерием оценки доказательств,12 некоторые авторы даже трактуют его как способ оценки.13

По мнению В.Д.Арсеньева, внутреннее убеждение как метод оценки доказательств означает «несвязанность… суда… в определении силы и значения каждого доказательства в отдельности и всех их в совокупности».14 На мой взгляд, с приведенной точкой зрения согласиться нельзя, поскольку здесь идет некоторая подмена понятия. Ведь что такое метод? Согласно положениям диалектического материализма, это «форма практического и теоретического освоения действительности, исходящего из закономерностей движения изучаемого объекта; система регулятивных принципов преобразующей, практической или познавательной, теоретической деятельности».15 И, поскольку «судейское убеждение представляет собой не практическую или познавательную деятельность, а только их результат»,16 постольку, думаю, правильно определять его как «принцип», выражающий собой начало, основу знаний, руководящее, основное правило поведения или деятельности.

Взгляд на внутреннее убеждение как критерий истины, а также критерий оценки доказательств длительное время был весьма распространен в процессуальной литературе. Известна позиция А.Я.Вышинского, который утверждал, что «единственным мерилом доказательств новейшая теория справедливо признает не свойства этих доказательств, а единственно степень судейского убеждения».17 М.С.Строгович наряду с другими учеными, исходя из положений материализма, доказал, что единственным критерием истины в уголовном судопроизводстве может быть практика, т.е. «вся совокупность практической деятельности людей в прошлом и настоящем времени».18 Однако, отрицая внутреннее убеждение как критерий истины, М. С. Строгович, Я.О.Мотовиловкер19 придерживались мнения, что для такой сферы деятельности судей, как оценка доказательств, судейское убеждение сохраняет значение критерия. Они полагали, что «нельзя смешивать критерий оценки доказательств, при помощи которой устанавливается истина, и критерий истинности выводов суда, получаемых при помощи доказательств».20 Т.е., рассматривалось двоякое понимание критерия в уголовном судопроизводстве, где деятельность суда по установлению истины отграничивалась от деятельности суда по оценке доказательств. Подразумевая под критерием способ поиска истины, М.С.Строгович предлагал строить познавательную деятельность суда таким образом, чтобы поиск истины осуществлялся только на основе судейского убеждения. Когда же знания будут накоплены, выводы сформулированы, тогда следует применять критерий практики, на основании которого можно определить истинность имеющихся знаний и выводов. Тем самым отрицалось воздействие практики на процесс судебного познания и допускалось ее применение лишь для определения истинности результатов познания.

Если признать эту точку зрения правильной, то тогда получается, что достоверность, истинность доказательств проверяется судьей через его же психическое состояние — убеждение. Такая трактовка, конечно, является неверной, и здесь я полностью согласна с мнением В.Д.Арсеньева, который подчеркивает, что «критерий (показатель, мерило) должен лежать вне того явления, критерием которого он является».21 Иначе объективный критерий заменяется субъективным, игнорируется тот факт, что внутреннее убеждение может быть и неправильным. Подобное утверждение, что достоверность определяется чувством уверенности, возникающим в сознании судей, может существовать только в рамках концепции идеализма, что неприемлемо в рамках российской теории доказательств.

На протяжении долгого времени ученые не могли однозначно определить, являлся ли принцип судейского убеждения самостоятельным принципом, либо же он представлял собой одну из составных частей более объемного принципа — свободной оценки доказательств. Некоторые авторы вообще считали оценку доказательств по внутреннему убеждению институтом, производным от принципа объективной истины, с чем я не согласна, поскольку объективная истина — являлась целю уголовного доказывания, но не его принципом, а «одно и то же положение не может в пределах данной системы выступать одновременно и ее целью, и ее принципом».22 Другие процессуалисты считали, что деятельность судей на основе судейского убеждения, полностью охватывается принципом независимости судей и подчинения их только закону.23 Третьи утверждали, что сводить внутреннее убеждение только к принципу оценки доказательств неправильно, т.к. оно «…по своему объему, по своему содержанию более широкое понятие, чем принцип».24 Думаю, такое разнообразие точек зрения было продиктовано тем, что ст. 71 УПК РСФСР называлась «Оценка доказательств», т.е. говорить о судейском убеждении как о принципе мы могли только в рамках теории доказательств, но не уголовно-процессуального права в целом. Думаю, на сегодняшний день ситуация достаточно прояснилась в связи с принятием УПК РФ, где в главе второй, закрепляющей принципы всего уголовного судопроизводства, ст.17 посвящена принципу свободы оценки доказательств. Т.о., можно говорить о том, что принцип судейского убеждения, предполагающий несвязанность судебного познания с какими-либо формальными критериями, его свободу и осуществление на основе практики, является важной составной частью более широкого принципа уголовного процесса — принципа свободы оценки доказательств.

Литература и примечания

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001г., №174-ФЗ// Российская газета №249 от 22 декабря 2001г.

3. Миньковский Г.М. Оценка доказательств. Научно-практический комментарий к УПК РСФСР/ Под ред. Божьева В.П. М., 1997. С.145.

4. Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С.475.

5. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации./ под. ред. Лупинской П.А. М., 1998. С.191.

6. Софронов Г.В.Проблема истины в уголовном судопроизводстве. Екатеринбург, 2000. С.13.

7. См.: Бюллетень ВС РФ, 2001, №4, С.12; №5, С.13; №9. С.13, 16.

8. Постановление Пленума ВС РФ от 29 апреля 1996г. «О судебном приговоре»//Бюллетень ВС РФ, 1996. №7. С.3.

9. Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С.475-476.

10. Трусов А.И. Основы теории судебных доказательств. М., 1960. С.104.

13. Мухин И.И. Важнейшие проблемы оценки судебных доказательств в уголовном и гражданском процессе. Л., 1974. С.67.

14. Арсеньев В.Д. Указ. соч. С.47.

15. Философский словарь/ под. ред. Розенталя М.М., Юдина П.Ф. М., 1963. С.267.

16. Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. Минск, 1973. С.26.

17. Вышинский А.Я. Курс уголовного процесса. М., 1927. С.103.

18. Философский словарь/ под. ред. Розенталя М.М., Юдина П.Ф. М., 1963. С.449.

19. Мотовиловкер Я.О. Установление истины в советском уголовном процессе. Ярославль, 1974. С.61.

20. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса, т.1, М., 1968. С.339.

21. Арсеньев В.Д. Указ. соч. С.49.

22. Громов Н.А., Зайцева С.А. Оценка доказательств в уголовном процессе. М., 2002. С.53.

24. Мухин И.И. Указ. соч. С.66.

Рыжов К., соискатель кафедры гражданского процесса юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, юрист компании Pen&Paper.

Свободная оценка судом доказательств по внутреннему убеждению предшествует вынесению судом решения и ложится в основу мотивировочной части решения суда. Данный факт позволяет многим исследователям считать свободную оценку доказательств самостоятельным принципом гражданского судопроизводства. В то же время вопрос о месте свободной оценки доказательств в системе процессуальных принципов является в науке дискуссионным.

Исследуя свободную оценку доказательств как принцип гражданского процесса, необходимо в первую очередь рассмотреть принцип свободной оценки доказательств с позиций его отраслевой принадлежности и целевой направленности. Очевидно, что межотраслевой характер принципа свободной оценки доказательств обусловлен, на наш взгляд, незаменимостью этого принципа в процессе вообще. Как отмечает А.А. Мельников, «принцип приобретает межотраслевой характер только тогда, когда становится внутренней качественной особенностью нескольких отраслей права, находит в их нормах широкое и достаточно единообразное выражение» <1>.

<1> Курс советского гражданского процесса: Учебник. Т. 1 / Под ред. А.А. Мельникова. М.: Наука, 1981. С. 135.

Межотраслевой характер института оценки доказательств в целом признается многими авторами. В то же время единообразие выражения принципа свободной оценки доказательств в процессуальных законодательных актах, а также при его реализации в процессе в действительности не всегда очевидно. Например, УПК РФ содержит две статьи, регулирующие оценку доказательств. Статья 17 УПК «Свобода оценки доказательств» содержит требование к суду, следователю, прокурору и присяжным заседателям оценивать доказательства по внутреннему убеждению на основе их совокупности, руководствуясь при этом законом и совестью. Часть 2 указанной статьи УПК указывает на непредустановленность всех видов доказательств. А ч. 1 ст. 88 УПК РФ, названная законодателем «правила оценки доказательств», устанавливает критерии оценки доказательств: допустимость, относимость, достоверность и достаточность. Несколько иначе сформулирована норма Кодекса об административных правонарушениях, регулирующая оценку доказательств судом или должностным лицом, рассматривающим дело об административном правонарушении. Статья 26.11 КоАП РФ устанавливает непредустановленность доказательств и необходимость их оценки по внутреннему убеждению с учетом всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела в их совокупности.

Различные легальные формулировки норм об оценке доказательств, данные законодателем в кодексах, позволяют тем не менее считать исследуемый нами принцип межотраслевым и присущим всем видам судопроизводства.

При этом следует иметь в виду, что система принципов каждой из отраслей права образует взаимосвязь, которая индивидуальна и, в свою очередь, определяет специфику реализации каждого из принципов в процессе. При этом отдельные принципы разных отраслей права могут быть одноименными и даже одинаково выраженными, однако их содержание имеет различие.

В конечном итоге процесс формирования внутреннего убеждения и определение границ свободной оценки доказательств определяются отраслью процессуального права, категорией дел. В этой связи следует согласиться с тем, что «система принципов гражданского процессуального права в такой же мере неповторима и индивидуальна, в какой специфичен и индивидуален предмет гражданского процессуального права» <2>. Кроме того, на формирование внутреннего убеждения судьи оказывают влияние нормы материального права. Их влияние может отразиться на относимости и допустимости тех или иных доказательств, а также индивидуальной интерпретации этих норм судьей, исследующим и оценивающим доказательства по гражданскому делу.

<2> Ференс-Сороцкий А.А. Принципы гражданско-процессуального права. СПб., 1993. С. 8.

К.С. Юдельсон понимал под принципами права теоретические положения, выражающие необходимость определенных способов и форм правового регулирования общественных отношений государством, обусловленных объективными закономерностями общественного развития <3>. Если принимать данное доктринальное определение в качестве верного, то межотраслевой характер принципа свободной оценки доказательств становится очевидным. Действительно, смена формальной оценки доказательств на свободную оценку по внутреннему убеждению судьи фактически произошла и была закреплена юридически во французском уголовном законодательстве именно в тот исторический момент, когда система общественных отношений в Европе претерпевала коренные изменения. В скором времени исследуемый нами принцип стал действовать в рамках гражданского процесса.

<3> См.: Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс. М.: Госюриздат, 1956. С. 31 — 32.

Взаимосвязь возникновения и реализации принципов процесса с объективными закономерностями общественного развития интересна еще и по другой причине. Так, профессор В.П. Грибанов отмечает, что увязка правовых принципов с закономерностями общественного развития дает возможность объяснить, почему правовой принцип — это не какое-нибудь частное правило, а основное ведущее начало в праве, дает возможность обосновать известную стабильность правовых принципов в сравнении с относительной изменчивостью правовых норм. Наконец, эта идея дает объективный критерий для выявления и объяснения правовых принципов данной системы, отрасли или института права. Развивая этот тезис, В.П. Грибанов приходит к выводу о том, что руководящие идеи, выработанные правовой наукой и общественной практикой, нельзя назвать правовыми принципами, так как они сами по себе не обладают той степенью обязательности, которая свойственна праву. Но эти руководящие идеи, как и правовые взгляды в целом, находят свое выражение в праве. Причем закрепление этих принципов в праве осуществляется в различных формах: в форме самостоятельной правовой нормы общего характера; в форме основной идеи, пронизывающей группу норм, институт, отрасль или даже всю систему права в целом; в форме правовых предписаний ненормативного характера, например, путем формулировки правового принципа в преамбуле закона <4>.

<4> См.: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 217 — 220.

Интеграция в законодательство в любой из указанных выше форм имеет определяющее значение, в том числе и для исследуемого нами принципа. Очевидно, что внутреннее убеждение судьи всегда присутствовало в процессе рассмотрения дела судом. Ясно также и то, что убеждение судьи и отражение отношения судьи к сторонам процесса в той или иной степени были выражены в судебном акте, выносимом судьей (судьями) по результатам рассмотрения конкретного дела. Однако только законодательное закрепление принципа свободной оценки доказательств, подкрепленное критериями оценки, сделало этот принцип собственно процессуальным.

Профессор В.П. Грибанов также верно указывает на то, что принцип может быть присущ как отрасли (отраслям) права, так и отдельному правовому институту. При этом важно, что принцип, выраженный и реализуемый в рамках института, также может быть межотраслевым, что и имеет место быть в случае с институтом оценки судом доказательств по внутреннему убеждению.

Если считать, что нормы-принципы являются определяющими началами отрасли права, не создают сами по себе непосредственно прав и обязанностей, но указывают принципиальное направление правового регулирования, как пишет, например, А.В. Поляков <5>, то свободная оценка доказательств может быть признана принципом процесса. Сама по себе свободная оценка доказательств по внутреннему убеждению не порождает обязанности суда соблюдать какие-либо критерии и ограничения по оценке. Она лишь подразумевает, что суд, оценивая доказательства, не ограничен формальными признаками оценки конкретных видов доказательств, закрепленными легально. Наличие критериев и ограничений внутреннего убеждения не является ограничением принципа свободной оценки доказательств как такового. Сами эти критерии и обязанность суда по их соблюдению уже не принцип, но нормы-правила, являющиеся предпосылками и условиями его реализации в процессе рассмотрения дела по существу.

<5> См.: Поляков А.В., Тимошина Е.В. Общая теория права. СПб.: Изд-во юридического факультета СПбГУ, 2005. С. 355.

Н.А. Чечина резонно замечает, что принципы одной отрасли права образуют систему, под которой следует понимать совокупность принципов, обусловленную их внутренним единством, взаимной связанностью и направленностью к единой цели <6>.

<6> См.: Чечина Н.А. Принципы советского гражданского процессуального права и их нормативное закрепление // Правоведение. 1960. N 3. С. 83.

Единство системы принципов выражается не только в целевой направленности, но и в сочетании нескольких образующих принцип правовых элементов (явлений). А.А. Ференс-Сороцкий, в частности, пишет, что полная картина принципа гражданского процессуального права складывается при одновременном учете всех его существенных проявлений: сферы правосознания, собственно норм права и реальных общественных отношений, в которых эти нормы осуществляются <7>.

<7> См.: Ференс-Сороцкий А.А. Указ. соч. С. 8.

Место каждого конкретного принципа в системе норм отрасли права, равно как и его выражение в тексте закона, различны. При этом принцип может быть закреплен в статье закона или косвенно закреплен в ряде норм.

Тем не менее единство и взаимная обусловленность системы принципов (и это особо важно для исследуемого нами принципа свободной оценки доказательств) не должны пониматься как некая конкретизация регулируемых им общественных отношений и как приоритет одних наиболее значимых принципов процесса перед другими, что сделало бы принцип схожим с регулятивной нормой-правилом. Известный американский теоретик права Рональд Дворкин предлагает следующие признаки принципа права с целью его различения и обособления от нормы-правила. По мнению Рональда Дворкина, основным отличием нормы-принципа от нормы-правила является невозможность коллизии принципов. Для норм, не являющихся принципами, взаимное противоречие разрешается действием и приоритетом одной из норм. В случае с принципом права такая ситуация невозможна, так как, обладая абстрактно равной юридической силой, принципы не могут иметь приоритет друг перед другом. Р. Дворкин также подчеркивает невозможность противоречия друг другу двух принципов права, действующих в одной системе права и в одной его отрасли, и с этим трудно не согласиться. Он утверждает, что одной из конститутивных черт любого правового принципа является автоматизм его применения, под которым автор понимает отсутствие необходимости наступления определенных конкретных условий для применения принципа на практике, в отличие от традиционных норм-правил, которые имеют так называемую «если-тогда» структуру <8>.

<8> Цит. по: Alexy R., Koch H.-J., Kuhlen L., Ruessmann H. Elemente einer juristischen Begrundungslehre. Baden-Baden: Nomos, 2003. S. 432 — 433.

И действительно: автоматизм применения в процессе таких принципов, как состязательность сторон, диспозитивность, законность, не вызывает ни у кого сомнений. В случае с принципом свободной оценки доказательств судом по внутреннему убеждению автоматизм применения является несколько условным. Это объясняется тем, что принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению в процессе своей реализации в рамках гражданского судопроизводства «обрастает» целым рядом критериев и границ как объективного, так и субъективного характера. Субъективные и объективные границы не означают и не могут означать наличие какой-либо формальной обусловленности самого принципа, его зависимости или производности от иных принципов гражданского процесса, так как одним из важнейших признаков принципа является его независимость, подразумевающая прежде всего самостоятельное значение для регулируемых им правоотношений.

Заметим, однако, что независимость принципа свободной оценки доказательств, равно как и автоматизм его применения, не означают тем не менее что данный принцип автономен. Его взаимосвязь с другими принципами и влияние на них, собственно, и позволяют считать свободную оценку доказательств судом по внутреннему убеждению принципом гражданского процесса в целом, а не только лишь принципом одного из процессуальных институтов.

Говоря о соотношении принципа свободной оценки доказательств с другими принципами и гражданского судопроизводства, прежде всего следует указать на специфику деятельности судьи в процессе оценки доказательств. Многими процессуалистами отмечалось, что судейское мышление является творческим по своей природе. Так, А.Г. Коваленко отмечает, что организация самого процесса судейского мышления протекает в русле законов логического мышления и не без влияния процессуальных факторов (директивность, процессуальная экономия, нормативное использование преюдиции, презумпций и фикций, сбалансированное сочетание частного и публичного интересов, обеспечение конституционной защиты прав граждан). В такой организации мышления находят выражение и элементы эвристической деятельности, такие как установление ситуативных отношений в общей проблемной ситуации, отсечение неперспективных ветвей на древе вариантов, формирование опровержений с помощью контрдоводов и т.п. <9>.

<9> См.: Коваленко А.Г. Институт доказывания в гражданском и арбитражном процессе. М.: Норма, 2002. С. 120.

Исследуя вопрос соотношения принципов гражданского процесса с принципом свободной оценки доказательств, следует также понимать, что свободная оценка доказательств судом по своему внутреннему убеждению служит цели установления достоверных фактов (фактических обстоятельств дела), разрешения дела по существу и, как следствие, поиска судебной истины. Согласно ч. 1 ст. 67 ГПК РФ 2002 г. внутреннее убеждение суда (судьи) должно быть основано на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Достижением этих двух основных составляющих частей принципа свободной оценки доказательств и обусловливается его «взаимодействие» с принципами гражданского процесса, и в первую очередь с теми, которые прямо связаны с восприятием судом процессуального (а значит — доказательственного) материала.

Согласно ч. 2 ст. 157 ГПК РФ судебное разбирательство проходит устно при неизменном составе судей. Принцип устности процесса обеспечивает сразу несколько важных гарантий для его участников и, несомненно, способствует установлению судебной истины. Как отмечает германский ученый Герхард Вальтер, «живые» и зачастую драматические события, которые могут быть связаны с устным судопроизводством, значительно больше приближены к истине, нежели «мертвые» протоколы и акты суда. Препятствовать суду в том, чтобы видеть и слышать объяснения сторон по делу, выслушивать показания свидетелей и слышать их прения, означает отнять у судьи один из важнейших и, возможно, важнейший путь к обнаружению истины» <10>. Принцип устности, таким образом, не только содействует объективизации внутреннего убеждения судьи, который имеет возможность составлять определенное впечатление об участниках процесса, но и способствует реализации принципа процессуальной экономии. Конкретизируя точку зрения профессора Вальтера, можно утверждать, что всяческие законодательные ограничения участия в процессе, например, для свидетелей в отдельных категориях дел приносят вред отправлению правосудия в целом.

<10> Gerhard W. Freie Beweiswuerdigung. Eine Untersuchung zu Bedeutung. Mohr (Paul Siebek). Tuebingen, 1979. S. 331.

Отметим, что в отличие от зарубежных процессуалистов, уделявших принципу устности достаточно внимания в своих монографиях, в отечественной литературе принцип устности — это, по меткому выражению А.Ф. Воронова, «один из тех принципов, о котором говорят как бы мимоходом кратко, как будто эта тема неинтересна и неважна» <11>.

<11> Воронов А.Ф. Принципы гражданского процесса: прошлое, настоящее, будущее. М.: Городец, 2009. С. 71.

Несомненна также связь принципа устности процесса с другим важным принципом, также отраженным в ст. 157 ГПК РФ, а именно с непосредственностью исследования и оценки доказательств судом. При этом законодатель в ч. 1 ст. 157 дает перечень тех доказательств, которые должны быть исследованы судом непосредственно в судебном заседании. Принцип непосредственности судебного разбирательства, на наш взгляд, следует понимать двояко. С одной стороны, непосредственность означает непосредственное восприятие судьей доказательств и процессуальных действий, совершаемых участниками процесса, что позволяет судье формировать внутреннее убеждение, не искажая его косвенными свидетельствами, слухами, устными и письменными пересказами. В результате у судьи формируется собственное осмысленное восприятие тех или иных событий и доказательств как истинных или неистинных. С другой стороны, это возможность для самих участников процесса, и прежде всего сторон и свидетелей по делу, непосредственно излагать в судебном заседании известные им обстоятельства дела либо известные им факты и события, имеющие отношение к делу. Таким образом, участникам процесса гарантируется реализация права на доказывание тех фактов, на которые они ссылаются, обосновывая свою правовую позицию.

Для реализации в процессе принципа непосредственности имеет значение и принцип непрерывности процесса, законодательно закрепленный в норме ст. 157 ГПК РФ, согласно которой в случае замены одного из судей разбирательство должно быть произведено с самого начала. И действительно: ориентирование судьи, вновь приступающего к рассмотрению дела, на процессуальные действия, произведенные предыдущим судьей, равно как и на исследованные им доказательства (что может быть отражено в протоколе судебного заседания), могло бы привести к формированию искаженного внутреннего убеждения судьи, вновь вступившего в процесс. Данная ситуация, несомненно, ограничивает свободу оценки доказательств судом. При этом важно даже не фактическое содержание того или иного доказательства (например, реплик сторон, внесенных в протокол), а личное впечатление судьи о достоверности, относимости и допустимости того или иного доказательства, которое и приводит к формированию у судьи внутреннего убеждения как предпосылки оценки доказательств и вынесения решения по делу.

Таким образом, только «полное впечатление» от непосредственной встречи судьи и сторон, судьи и доказательств позволяет гарантировать нахождение судебной истины в процессе.

Принципы устности и непосредственности тесно связаны между собой, и может показаться, что они в известной степени взаимозаменяемы в процессе, особенно если говорить о них в ключе реализации принципа свободной оценки доказательств. Однако это не так. Представляется интересным мнение европейских исследователей о взаимосвязи данных принципов в гражданском процессе. Так, немецкий ученый Руперт Шрайбер считает, что «свободное исследование и оценка доказательств, непосредственность их исследования, равно как и иные черты основного судебного разбирательства по делу, суть лишь характеристики реализации принципа устности процесса. Сама устность есть высшая ценность, из которой следуют и все остальные принципы процесса. Именно благодаря устности процесс может быть публичным и, как следствие, сочетать в себе защиту и публичных, и частных интересов без ущерба для каждой из категорий интересов» <12>. Думается, что данный вывод несколько надуман, так как принципы законности и публичности в гражданском процессе (в том числе и в связи с реализацией принципа свободной оценки доказательств) связаны не только с принципом устности процесса и имеют и иные основания считаться важными для реализации принципа свободной оценки доказательств судом.

<12> Schreiber R. Theorie des Beweiswertes fur Beweismittel im Zivilprozess. «Springer-Verlag». Berlin, 1968. S. 76.

Отметим, что реальной такую тесную связь указанных принципов следует считать только в том случае, если речь идет об исследовании судом устных доказательств. Если же речь идет о познании судом обстоятельств дела при исследовании и оценке доказательств вообще, то ситуация с непосредственностью познания обстоит несколько иначе. Судебное познание фактов в процессе исследования и оценки доказательств судом может быть как опосредованным, так и непосредственным. Соотношение непосредственности и опосредованности судебного познания в любом случае не одинаково для разных этапов судебного доказывания. В процессе исследования доказательств это соотношение всегда иное, чем при оценке доказательств. При исследовании доказательств субъекты, участвующие в процессе судебного доказывания (и прежде всего суд), имеют возможность непосредственно исследовать их, сопоставлять с другими доказательствами, делать соответствующие выводы относительно их значимости и достоверности. При этом непосредственность в данном случае следует понимать как совокупность двух факторов:

• исследование первоисточника доказательств;
• исследование этого первоисточника в судебном заседании в рамках процессуальной формы.

Что же касается оценки доказательств судьей по внутреннему убеждению, то установление достоверности или вероятности того или иного факта судом после непосредственного исследования доказательства (или совокупности доказательств) всегда представляет собой лишь опосредованное познание <13>.

<13> См., например: Курс советского гражданского процесса. Т. 1 / Под ред. А.А. Мельникова. М.: Наука, 1981. С. 353 — 355.

Принцип публичности (открытости) гражданского процесса, закрепленный в ч. 1 ст. 10 ГПК РФ, выполняет свою функцию и в отношении оценки доказательств. Принцип публичности в рамках рассматриваемой темы представляет собой, на наш взгляд, гарантию контроля участников процесса и общества в целом за соблюдением законности. Во-первых, стороны и свидетели, учитывая возможные негативные последствия и порицание со стороны общественности, должны в идеале давать меньше ложных показаний и подавать в суд меньшее количество необоснованных исков. Таким образом, принцип публичности выполняет функцию предотвращения лжи и сутяжничества в процессе. Во-вторых, суд (судья) в открытом процессе должен оценивать доказательства и выносить решение, исходя из внутреннего убеждения, а не только руководствоваться своим усмотрением и личным впечатлением, например от поведения и показаний участников процесса.

Существуют и иные взгляды на взаимосвязь принципа свободной оценки доказательств и принципа публичности.

Так, В.И. Телятников в автореферате своего диссертационного исследования представляет весьма интересное понимание принципа свободной оценки доказательств. По мнению В.И. Телятникова, данный принцип направлен на конкретизацию принципа публичности в процессе и обеспечивает правовое регулирование законодателем установления судом реальной действительности без ограничения процесса доказывания системой формальных доказательств. Данный ученый также считает, что принцип свободной оценки доказательств разрешает проблему нормативного регулирования уголовно-процессуального познания, направленного на основания формирования внутреннего убеждения, доказательства по делу <14>.

<14> См.: Телятников В.И. Проблемы формирования внутреннего убеждения судьи в уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2003. С. 8.

Соглашаясь с В.И. Телятниковым в том, что принцип свободной оценки доказательств разрешает проблему нормативного регулирования познания в процессе, нельзя согласиться с первым тезисом о подобной взаимосвязи данного принципа с принципом публичности. Во-первых, если считать принцип свободной оценки доказательств самостоятельным принципом гражданского процесса, то нецелесообразно воспринимать его как принцип, вытекающий из какого-либо иного принципа процесса. Во-вторых, наличие системы формальных доказательств и наличие свободной оценки исключают друг друга. Установление свободной оценки доказательств является единственной альтернативой формальной оценки доказательств. Но сама оценка доказательств не следует ни из принципа законности, ни из принципа публичности, что свидетельствует о ее самостоятельном значении и месте в системе принципов гражданского процесса.