Модернизация Китая
В прошлом году вышла в свет по-своему уникальная книга «Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае (2001–2010)» (М.: Весь мир, 2011). В ней подытожены материалы 10 ежегодных докладов, подготовленных группой специалистов из Центра исследования модернизации Китайской академии наук во главе с директором Центра профессором Хэ Чуаньци. На русском языке «Обзорный доклад» опубликован по инициативе Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН, под редакцией известного российского философа и социолога члена-корреспондента РАН Н. И. Лапина, написавшего совместно с президентом Ассоциации российских банков Г. А. Тосуняном вступительное слово к монографии. Этот текст представляет самостоятельный интерес, поскольку содержит конкретный сравнительный анализ процессов модернизации в России, Китае и других государствах, помогая выявить сильные и слабые стороны эволюционных тенденций в нашей стране. Отметим также, что по инициативе ответственного редактора русского издания авторы монографии добавили в третью главу («Индексы модернизации в мире и Китае») приложение «Индексы и индикаторы модернизации России», существенно повысившее ценность книги для российского читателя.
В монографии выделены две фазы модернизации. «Первичную модернизацию» авторы связывают с индустриальной эрой, а «вторичную» – с информационной. В первой части предварительно рассматриваются существующие концепции модернизации (более полный их анализ содержит заключительная глава книги), а также излагается авторская теория «вторичной модернизации». Очень полезны приводимые в этой части систематизированные данные о состоянии и тенденциях модернизации во всех странах мира с населением более 1 млн. человек, т. е. в 131 стране, где проживают более 97 % жителей планеты. Отметим, что китайские исследователи склонны очень скромно оценивать успехи своей страны. Так, по данным на 2006 год (последний год, за который в их распоряжении имелась полная информация, необходимая для расчета индексов модернизации), из 131 страны Китай занимал 68-е место по уровню первичной модернизации и 70-е – по уровню вторичной модернизации. Для сравнения: согласно тем же расчетам, Россия занимает 41-е место по уровню первичной модернизации и 31-е – по уровню вторичной модернизации.
Вторая часть монографии представляет собой совокупность резюме ежегодных докладов о модернизации в мире и Китае за последние 10 лет. При этом глава 13 («Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае с 1700 по 2100 год «) во многом подводит итоги всей книги. С любезного разрешения издательства «Весь мир» мы перепечатываем (в авторской редакции) раздел III этой главы.
Факты и перспективы модернизации Китая
Достижение модернизации является целью многих поколений китайского народа – целью, к которой Новый Китай стремился два столетия. Китайский народ ждал этого 260 лет – с 1840 года по конец XXI века. Теперь, по прошествии 160 лет, страна стала предварительно развитой. Но в течение века предстоит пройти еще через многое, чтобы достичь статуса среднеразвитой страны, затем развитой, а затем – полноценной модернизации. Ниже кратко изложены 20 фактов, 20 перспектив и 10 особенностей модернизации Китая.
1. Основные сведения о модернизации Китая
Модернизация Китая будет национальной модернизацией, которая затронет рекордное количество населения; сложность и комплексность ее может превысить аналогичные параметры во всех развитых странах. Анализ фактов о модернизации Китая не может быть всеобъемлющим: ниже изложены 20 основных фактов, но и они составляют лишь малую часть того, что можно сказать о модернизации в Китае.
1) Начало модернизации: середина XIX века (1840–1860 годы).
2) Конечная точка модернизации: сила динамичности модернизации, хотя в данный момент не представляется возможным определить ее конечную точку.
3) История модернизации: три фазы – начальная модернизация, частичная и полноценная.
4) Главная черта модернизации: она является национальной модернизацией, которая затронет рекордное количество населения.
5) Природа модернизации: первичная модернизация с некоторыми элементами вторичной.
6) Тип модернизации Китая: догоняющая.
7) Модель модернизации: большую часть времени – ориентированная на индустриализацию.
8) Начало модернизации: более чем через сто лет после начала упреждающей модернизации в развитых странах.
9) Ход модернизации: уже пройден путь до предварительно развитой страны.
10) Скорость модернизации: прирост за последние 15 лет составляет 3,5 %, что превышает средние показатели по миру.
11) Фаза модернизации в 2006 году: период расцвета первичной модернизации.
12) Уровень модернизации в 2006 году: уровень предварительно развитых стран, далеко позади развитых.
13) Международный рейтинг модернизации в 2006 году: индекс вторичной модернизации находится на 70-м месте в мире (из 131-го).
14) Уровень первичной модернизации в 2006 году: завершена на 80 %.
15) Уровень вторичной модернизации в 2006 году: приблизительно 40 % от уровня развитых стран.
16) Разрыв в модернизации в 2006 году: наибольший международный разрыв в национальном доходе в расчете на душу населения (30-кратный).
17) Модернизация в шести областях: низкий уровень экономической и экологической модернизации, все еще отстающей в развитии.
18) Распределение модернизации в Китае: равное между севером и югом, существенно ниже на западе.
19) Региональная модернизация Китая (первичная): в 2006 году. 4 региона, включая Пекин, вступили в период вторичной модернизации, остальные все еще находятся в разных фазах первичной.
20) Региональная модернизация Китая (вторичная): в 2006 году некоторые индексы в Пекине и Шанхае сопоставимы с аналогичными индексами в Италии.
Важнейшей чертой модернизации Китая в 2006 году является совместное существование двух фаз. Распределение неравномерное: большинство регионов было в фазе первичной модернизации, существенно меньшее число достигло начала вторичной, приближаясь к развитым странам.
2. Перспективы модернизации в Китае
На перспективы модернизации Китая влияют как собственные старания страны, так и международная обстановка. Если в XXI веке не произойдет какого-либо важного кризиса, мы можем приблизительно обозначить перспективы модернизации Китая, основываясь на подсчетах среднего ежегодного роста уровня развития в период с 1990 по 2005 год.
1) Задача модернизации (I): базовое достижение модернизации к 2050 году.
2) Задача модернизации (II): полное достижение модернизации к концу XXI века.
3) Уровень модернизации (I): завершение первичной модернизации к 2020 году.
4) Уровень модернизации (II): превышение среднемирового уровня к 2040 году.
5) Уровень модернизации (III): достижение высокого уровня развития по мировым стандартам к концу XXI века.
6) Рейтинг модернизации (I): среди первых 60 стран мира к 2020 году.
7) Рейтинг модернизации (II): среди первых 40 стран мира к 2050 году.
8) Рейтинг модернизации (III): среди первых 20 стран мира к концу XXI века.
9) Фаза модернизации (I): вступление в период вторичной модернизации к 2020 году.
10) Фаза модернизации (II): завершение вторичной модернизации в конце XXI века.
11) Вероятность модернизации: примерно 4%-ная вероятность становления как развитой страны в XXI веке, основываясь на международном опыте.
12) Путь модернизации: наиболее вероятна интегрированная модернизация (основная стратегия).
13) Развитие модернизации: возможно достижение уровня развитых стран, наподобие США, к концу XXI века.
14) Экономическая модернизация: достижение высокого уровня развития экономики в конце XXI века.
15) Социальная модернизация: достижение высокого уровня социального развития в конце XXI века.
16) Международная модернизация: уровень международной конкурентоспособности в десятке лучших в мире – к 2050 году.
17) Культурная модернизация: достижение высокого уровня культурной жизни к концу XXI века.
18) Модернизация человеческих ресурсов: ИЧРП на уровне развитых стран к 2050 году.
19) Экологическая модернизация: высокий уровень развития экологии в конце XXI века.
20) Региональная модернизация: более половины регионов Китая достигнут развитого уровня к концу XXI века.
Согласно «трехшаговой стратегии» развития Дэн Сяопина, Китай достигнет уровня среднеразвитых стран к 2050 году. Основываясь на подсчетах среднего ежегодного роста уровня развития в период с 1990 по 2005 год, можно ожидать достижения Китаем уровня среднеразвитых стран к 2040 году. Стратегическая цель третьего шага модернизации Китая может быть достигнута десятилетием ранее, чем ожидалось.
Если цель третьего шага будет достигнута, о модернизации Китая к 2050 г. можно будет сказать примерно следующее.
1) Экономическая модернизация: ежегодный доход на душу населения превысит 20 000 долларов США, а ключевые индикаторы по своим значениям будут среди 40 лучших в мире.
2) Социальная модернизация: 100%-ное обеспечение пенсионными выплатами и медицинским страхованием, около 80 % урбанизации и информатизации.
3) Политическая модернизация: будет построена политическая цивилизация, характеризующаяся демократией, равенством, свободой и высокой эффективностью; уровень международной конкурентоспособности – в десятке лучших в мире.
4) Культурная модернизация: качество культурной жизни превысит среднемировые показатели, ключевые индикаторы способности к культурным инновациям по своим значениям будут среди 20 лучших в мире.
5) Модернизация человеческих ресурсов: величина ИРЧП среди 20 лучших в мире, охват более 80 % населения высшим образованием, средняя ожидаемая продолжительность жизни превысит 80 лет.
6) Экологическая модернизация: полное разделение экономического роста и экологической деградации, условия жизни людей по своему качеству будут сопоставимы с условиями в крупнейших развитых странах.
Модернизация Китая является составляющей всемирной модернизации, так что в данном контексте возможно обращение к международному опыту. Согласно подсчетам, сделанным на основании этого опыта, вероятность становления Китая как развитой страны в XXI веке составляет около 4 %. Это значит, что, опираясь лишь на международный опыт, мы не можем быть полностью оптимистичными относительно будущего модернизации Китая. В XXI веке численность населения Китая составит 1,4 млрд.; так что если Китай станет развитой страной, структура населения мира существенно изменится. Китаю следует активно развивать свои исследования в области модернизации для нахождения наиболее эффективных ее путей, снижения затрат и трудностей модернизации и повышения национальной способности к инновациям и вероятности достижения модернизации.
3. Важные особенности модернизации Китая
За последние 160 лет модернизация Китая принесла много важного опыта. С учетом известных на весь мир достижений в числе важных особенностей модернизации Китая можно назвать следующие.
1) Модернизация Китая относится к догоняющему типу.
Модернизация Китая является не спонтанной, а целенаправленной, что характерно при догоняющем типе модернизации. Для модернизации такого типа особенно важно учиться на опыте стран-первопроходцев, выбившихся в лидеры по уровню развития. Но, разумеется, речь не идет об имитации: слишком велики различия в международной обстановке.
2) Модернизация Китая удовлетворяет основному закону всемирной модернизации.
Модернизация Китая охватывает образование, развитие, изменения и международное взаимодействие современной цивилизации, включая инновации, выбор, диффузию и рецессию цивилизационных факторов, а также международную конкуренцию и смену статуса, что составляет основное содержание модернизации. Из этого следует, что базовые принципы модернизации применимы и к Китаю. В целом модернизация включает в себя как универсалии, так и различия в разных странах и сферах жизни. Модернизация Китая должна одновременно удовлетворять основным законам и сохранять свою индивидуальность.
3) Процесс модернизации Китая переживал как провальные, так и крайне успешные времена.
В течение трех столетий – между XVIII и ХХ веками – Китай упустил множество блестящих возможностей, но в то же время очень многого достиг. В число упущенных возможностей входят: участие в распространении первой промышленной революции в 1793 году, начало второй промышленной революции в период с 1840 по 1860 год, участие в распространении второй промышленной революции в 1895 году, третья промышленная революция (наилучший момент для автоматизации и создания индустриальной экономики) в период с 1945 по 1970 год и т. п. В числе успешных моментов стоит отметить следующие: в 1945 году Китай был в числе стран – учредителей ООН и стал постоянным членом Совета Безопасности; Китай не упустил период с 1970 по 2000 год, когда началась четвертая промышленная революция (информатизация); за-рождение экономики знаний и начало вторичной модернизации в целом совпало с началом политики реформ и открытости. Упущенные возможности ускоряли деградацию Китая, в то время как все успехи помогали ему возрождаться.
4) Задачи модернизации Китая сложнее задач, с которыми столкнулись развитые страны, поэтому международный опыт не может послужить единственным решением проблем.
На данный момент модернизация Китая – это модернизация страны с наибольшей численностью населения в мире. В 2005 г. общая численность населения 20 развитых стран составляла около 820 млн. человек: 330 млн. в Западной Европе, 300 млн. – в США, 130 млн. – в Японии.
В Китае же проживало 1,3 млрд. человек. С точки зрения охвата населения задачи модернизации Китая существенно сложнее, чем те, с которыми столкнулись развитые страны: это число в четыре раза превышает суммарную численность населения 12 западноевропейских стран, более чем в четыре – США и в 10 раз – численность населения Японии. Таким образом, задачи модернизации Китая – беспрецедентно сложные и объемные. Опыт стран, которые ранее провели модернизацию, не может быть единственным примером решения проблем Китая. Для этого потребуются более глубокие исследования во всех областях и большое число инноваций во всех сферах жизни.
5) Модернизация Китая подвергается давлению с разных сторон, и должен быть найден путь, который подходит для такой ситуации.
Процесс всемирной модернизации состоит из двух стадий – первичной и вторичной. Всемирная модернизация – нелинейный процесс, и вторичная модернизация отчасти является развитием и продолжением первичной, а отчасти – вступает с ней в противоречие. На данный момент в ходе всемирной модернизации осуществляется поиск компромисса между странами, которые уже вступили в период вторичной модернизации, и теми, которые все еще продолжают работать над осуществлением первичной, при этом подвергаясь влиянию вторичной. Первичная модернизация Китая еще не завершена, но она включает в себя некоторые элементы вторичной, благодаря чему некоторые регионы уже перешли на этот новый уровень. Таким образом, Китай находится под давлением необходимости завершения первичной и одновременно – осуществления вторичной модернизации в максимально сжатые сроки. Подобный одновременный вызов никогда не вставал перед развитыми странами. Китаю требуется найти подходящий путь, и основная стратегия интегрированной модернизации представляется наиболее рациональным вариантом.
6) Перед модернизацией Китая встает проблема ресурсов и необходимости в большем международном пространстве.
Для модернизации требуется материальная поддержка ресурсами. На данный момент население мира, пользующееся благами модернизации, составляет более 1 млрд. человек. Уже такие масштабы модернизации оказали серьезное воздействие на мировые запасы ресурсов и окружающую среду. Достижение модернизации для 1,3 млрд. человек, проживающих в Китае, будет не меньшим ударом по запасам мировых ресурсов и окружающей среде, даже без учета эффекта замещения, оказываемого экономикой знаний на материальные ресурсы. Китаю необходимо всячески улучшать свое международное положение и расширять международное пространство.
7) Модернизация систем и мысли неотделима от модернизации Китая в целом.
Всемирная модернизация включает в себя не только модернизацию жизни и структуры, но и модернизацию систем и мысли. В век экономики знаний модернизация знаний, систем и мысли является еще более важной. В последние 100 лет основной приоритет в модернизации Китая отдается индустриализации; после начала вестернизации модернизация в аспектах материалов и технологий приковывает к себе все более пристальное внимание, что вполне закономерно; однако модернизация систем и мысли является крайне нестабильной. Отрицательные эффекты отставания в этой области развития постепенно станут ясны по мере дальнейшей модернизации материалов и технологий, все более становясь ключевым фактором общей модернизации Китая. Таким образом, упор на модернизацию систем и мысли является неизбежным стратегическим выбором.
Феодальные идеи в Китае обладают длительной историей, потому отказаться от них не слишком просто. Однако без отказа от этих идей и полной эмансипации сознания людей достижение модернизации в Китае представляется весьма сомнительным.
8) В ходе модернизации Китая необходимо учитывать региональное неравенство и культурное разнообразие.
Всемирная модернизация характеризуется асинхронностью и разнообразием способов осуществления. В ходе процесса модернизации разрыв между богатыми и бедными, а также региональное неравенство вполне естественны. Однако до определенной степени их необходимо держать под контролем. В Китае эти разрывы лишь увеличиваются. В стране проживают представители различных этнических групп с совершенно разной культурой и разными характеристиками. Культурная модернизация – всемирный тренд, о культурном разнообразии можно сказать то же самое. В ходе модернизации Китая необходимо рационально относиться к асинхронности развития и культурному разнообразию: говоря конкретнее, к последнему требуется относиться с уважением, но при этом внедрять общепринятые нормы культуры, ликвидировать разрывы между богатыми и бедными и региональные разрывы, поддерживать гармонию в обществе.
9) Политические цели модернизации Китая должны со временем развиваться.
В середине ХХ веке политической целью модернизации Китая было построение индустриального общества. В период с 60-х по 70-е годы – достижение «четырех модернизаций»: в сельском хозяйстве, промышленности, национальной обороне, а также науке и технике. В 80-х годах основной политической целью была реализация «трехшаговой стратегии» – удвоение национального дохода на душу населения к 1990 году по сравнению с 1980 годом, к 2000 году – по сравнению с 1990 годом, а также достижение уровня среднеразвитых стран к 2050 году. В XXI веке политические задачи модернизации Китая включают в себя достижение базовой модернизации к 2050 году и полноценной – к концу столетия. Полноценная модернизация требует достижения Китаем уровня ведущих мировых стран и полной модернизации в шести сферах: экономике, обществе, политике, культуре, человеческих ресурсах и экологии.
10) Модернизация Китая одновременно является мировой тенденцией и национальным возрождением.
В период с 1700 по 2100 год международный статус Китая опускался и поднимался, отражая упадок и возрождение страны. В 1700 году ВВП Китая в расчете на душу населения (с учетом ППС) находился на 18-м месте в мире (на 16-м, если не учитывать Грецию и Ирландию). По подсчетам, основанным на среднем ежегодном приросте за последние 15 лет, в 2100 году уровень модернизации Китая может занимать место в двадцатке лучших в мире. 200 лет между началом XVIII и концом XIX века были временем упадка Китая, но ХХ и ХХI века принесут ему полное возрождение. XXI век открывает очередной славный период китайской истории.
Фото Gettyimages
Основным итогом XIX съезда КПК стал крупный политический успех Си Цзиньпина. Его позиции и командная роль в руководстве партии еще более усилились. Формально этот успех был закреплен в новой редакции Устава КПК, в который внесено дополнение об «идее Си Цзиньпина о новой эпохе социализма с китайской спецификой». Ключевым моментом здесь стало упоминание Си в качестве автора этой идеи. Непосредственные его предшественники на посту генсека подобной чести не удостаивались, хотя теоретические наработки периодов их правления в уставе продолжают фигурировать, но без упоминания имен авторов. Имя архитектора китайской реформы Дэн Сяопина («теория Дэн Сяопина») было вписано в партийный устав уже после его кончины в 1997 году на XV съезде КПК. Прижизненного же признания в качестве теоретика и идеолога партии удостаивался только Мао Цзэдун. Положение об «идеях Мао Цзэдуна» вносилось в партийный устав дважды. Первый раз это произошло в 1945 году на VII съезде КПК. Однако на VIII съезде (1956 год) упоминание о них было потихоньку убрано. Кстати, с докладом об изменениях в уставе выступал тогда Дэн Сяопин. Реванш Мао взял уже во времена культурной революции.
Таким образом, после съезда Си Цзиньпин в череде руководителей Компартии почти сравнялся с Дэном и приблизился, насколько это возможно, к статусу Мао. Как известно, в октябре 2016 года VI пленум ЦК объявил Си «ядром ЦК» и «ядром всей партии». Теперь он примеривает к себе титул вождя (линсю). Использовать этот титул начали на съезде еще до формального одобрения поправок в партийном уставе. В материалах первого после съезда заседания Политбюро нового состава по отношению к Си был использован титул «пользующийся поддержкой всей партии и любовью народа вождь». Вождями среди руководителей КНР титуловались Мао Цзэдун и очень короткое время его преемник Хуа Гофэн, но последний не смог удержать этого титула. Так Си Цзиньпин оказался в одной компании с Мао.
Достигнутый на съезде политический успех Си Цзиньпин постарался материализовать, продвигая своих сторонников на ключевые посты в партийном аппарате. В Постоянном комитете (ПК) Политбюро, состоящем из семи человек, появилось пять новых членов, из них по крайней мере двое – Ли Чжаньшу, которого прочат в новые руководители Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), и новый руководитель Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины Чжао Лэцзи – считаются твердыми сторонниками Си. Общее количество членов Политбюро также не изменилось – 25 человек, но только 10 человек из его прежнего состава остались в нем. Среди новых членов много фигур, известных своей близостью к Си. В их числе можно назвать Дин Сюэсяна, который занимает пост помощника Си как председателя КНР, теперь он стал одновременно руководителем канцелярии ЦК. Старый знакомый Си еще по годам учебы в Университете Цинхуа Чэнь Си возглавил Орготдел ЦК и стал руководителем Центральной партшколы. Место в Политбюро занял также известный близостью к генсеку его советник по экономике Лю Хэ. В состав Политбюро вошли секретари провинциальных парткомов, выдвиженцы Си – Чэнь Миньэр (Чунцин), Цай Ци (Пекин), Ли Си (Гуандун), Ли Цян (Шанхай). В руках Си Цзиньпина по-прежнему прочно находится контроль над такой важнейшей властной структурой, как Военный совет ЦК КПК, его полномочия как председателя совета были расширены.
Изменения и перестановки в высших эшелонах партийного и государственного руководства продлятся до весны будущего года. В марте 2018-го после завершения II пленума ЦК, двух сессий Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая новых созывов, когда Си Цзиньпин будет переизбран на пост председателя КНР на второй пятилетний срок, утверждена новая структура и сформирован состав правительства, произведен ряд назначений на государственные посты, включая должность заместителя председателя КНР, можно будет окончательно судить о команде, которая будет управлять Китаем в следующие пять лет. Но некоторые основные направления предстоящих структурных изменений обозначились сразу по итогам съезда.
Усилился акцент на необходимость развития системы правового регулирования. С этой целью будет создана еще одна руководящая группа ЦК по вопросам всестороннего управления государством на основе законов. Скорее всего ее возглавит лично Си Цзиньпин, а к ее компетенции будут отнесены вопросы законодательства, правоприменительной практики, конституционного надзора, функционирования судебной системы. Использованный Си в докладе на съезде лозунг о правовом социалистическом государстве в условиях сохранения демократической диктатуры народа, безраздельной монополии КПК на власть, конечно, не стоит воспринимать буквально. Речь идет о некоей форме политики, напоминающей просвещенный абсолютизм. Источник права останется неизменным, законы будут продолжать служить интересам правящей верхушки, но свою власть она будет осуществлять более цивилизованно через законодательное регулирование, кодифицикацию существующих правовых норм. В условиях современного Китая даже этот весьма ограниченный вариант можно рассматривать как шаг вперед, который, возможно, поможет хотя бы немного обуздать бюрократический произвол.
На съезде Си подтвердил линию на продолжение борьбы с коррупцией, которая, по его словам, остается основной угрозой для партии, акцентировал он и свою идею институционализации механизма этой борьбы. Для решения данной задачи решено создать новый контрольный орган. Он должен объединить контрольные функции партийных комиссий по проверке дисциплины и органов государственного контроля. Тем самым будет преобразована действующая ныне двухколейная контрольная система – отдельно для членов партии, отдельно для всех остальных – и создана единая сеть органов контроля по всей вертикали от уезда до Центра. Конкретные функции и полномочия этого органа, который по своей структуре, по-видимому, будет партийно-государственным, определятся предстоящей весной.
Критическая ситуация в экологической сфере, которая остается сильнейшим социальным раздражителем и вызывает массовое недовольство, обусловила постановку вопроса о создании еще одного мегарегулятора для комплексного контроля рационального использования земли и других природных ресурсов. В какой форме будет решаться данная задача, пока не ясно, но движения на этом участке будут предприняты в самом недалеком будущем.
С высокой долей вероятности можно предвидеть значительные изменения в области управления финансовым рынком. Существующая система надзора, в которую входят Народный банк и три комиссии по контролю за банковской деятельностью, рынком ценных бумаг и страховым делом, показала свою неэффективность. Регуляторы хронически не успевают за развитием финансового рынка, их компетенции четко не распределены, в системе регулирования часто возникают дыры. Необходимость реформирования этой сферы путем повышения степени координации деятельности надзорных органов отмечалась еще летом на проходящем раз в пять лет Всекитайском финансовом совещании. Сейчас следует ожидать конкретных шагов, тем более что наиболее авторитетный руководитель финансовой системы Китая Чжоу Сяочуань, с 2003 года возглавляющий Народный банк, весной 2018 года покинет свой пост.
В качестве безусловного лидера партии Си Цзиньпин старается действовать как можно аккуратнее, не злоупотреблять своими властными полномочиями, избегать скоропалительных решений. Одновременно он демонстрирует подчеркнутое внимание к преемственности и соблюдению традиций и церемониала. В психологии китайцев, в их политической культуре церемонии и традиции играют чрезвычайно важную роль. Еще Конфуций говорил: «Государь управляет чиновниками посредством церемонии, чиновники служат государю посредством преданности».
На съезде церемониальная составляющая прослеживалась очень четко прямо с момента открытия, когда Си появился в президиуме в сопровождении бывших руководителей Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, что стало символом преемственности власти и курса. Вопреки многочисленным прогнозам не была нарушена традиция ухода высших руководителей после достижения ими 68 лет. Все члены старого состава ПК Политбюро, которые подпадали под это ограничение, покинули свои посты. Если непредвзято рассматривать новый состав Политбюро, нельзя не признать, что все разговоры о степени остроты фракционной борьбы, по-видимому, были сильно преувеличены. В Политбюро нет случайных людей, а критерием отбора кандидатов была не только личная преданность вождю, но и деловые качества. Те люди, которые рассматриваются как наиболее преданные сторонники Си, имеют за своими плечами большой опыт партийной и государственной работы на различных должностях в центральных органах и на местах. В части постановки целей и задач Си избегал каких-либо импровизаций. Практически все положения и выводы доклада в той или иной мере были обозначены еще до съезда. Иногда акценты расставлялись иначе, но общая последовательность и преемственность соблюдались четко.
Вместе с тем нельзя не видеть, что предложенная на съезде модель управления базируется на принципах все большей централизации власти. Выражение «единое централизованное руководство» использовалось в материалах съезда настойчиво и многократно применительно к политике, экономике, идеологии. Партия продолжает рассматриваться как несущая опора нынешней китайской государственности. Этот посыл в концентрированной форме был сформулирован так: «Партия руководит всем». Во внутрипартийной жизни на первый план опять-таки выдвигается идея укрепления властной вертикали. Главными задачами в области партийного строительства объявлены подчинение ЦК, приверженность сильному и централизованному руководству со стороны ЦК. С учетом нового статуса Си Цзиньпина это можно понимать как подчинение ему лично, тем более что принципы коллективного руководства, расширения внутрипартийной демократии на съезде фактически не упоминались.
Вопрос о возможном преемнике Си, вызывающий наибольший интерес, остался открытым. В нынешнем составе ПК Политбюро молодых политиков, которые могли бы через пять лет претендовать на должность генерального секретаря, нет. Самому молодому из них, Чжао Лэцзи, который стал руководителем комиссии по проверке дисциплины, 60 лет, нынешнему вице-премьеру Ван Яну 62 года, остальные еще старше. Здесь Си отошел от традиции, оставил себе свободу как в плане персонального подбора преемника, так и в определении формы, а также, вероятно, сроков передачи власти.
Съезд показал, что заложенная Дэн Сяопином система коллективного руководства ушла в прошлое. На смену ей приходит модифицированная с учетом современных реалий система, которую, на мой взгляд, можно назвать системой мягкого авторитаризма с китайской спецификой. С этой точки зрения Китай действительно вступает в новую эпоху. По пути строительства социалистической, модернизированной державы его поведет партия вождистского типа.
На протяжении почти двух тысячелетий, от династии Хань до династии Цин, в жизни китайского общества оставались неизменными три константы социальной и экологической стабильности: 1) неизменность порядков жизни, находящихся в созвучии с представлениями людей о мире, о жизни и о себе; 2) неизменность границ территории обитания основной массы населения Поднебесной; 3) неизменность границ, в которых происходили изменения (колебания) численности населения. Хотя стабильность общества и системы «общество – природа» была не абсолютной, но относительной, она периодически нарушалась, но и неизменно восстанавливалась в соответствии с «проектом», выработанным в эпоху античного социально-экологического кризиса. До XVII в. наибольшая численность населения, учтенного государством, ни разу не превысила 60 млн. Какова была реальная численность населения в периоды династийных максимумов (100, 150, 200 млн), мы не знаем, но в данном случае существенно другое: был некий вполне определенный предел демографического роста, относительно небольшой в сравнении с населением КНР. И, что самое главное с позиций технологической интерпретации истории, до достижения этого предела Китаю необязательно было переходить на новые производящие технологии, а промышленная и непромышленная деятельность общества не приводила к нарушению экологического равновесия. Предел был превзойден в правление Цянь Луна (1711–1799) – четвертого императора династии Цин. Как считают китайские исследователи, унизительное поражение в опиумной войне 1840 г. дало толчок рождению реформаторского движения за вестернизацию страны (Лин Джастин Йифу 2013: 84–85). Для выхода из кризиса надо было перейти на производящие технологии, возникшие в Европе, естественно, в соответствии с европейскими представлениями о мире и о себе, то есть отличными от традиционных китайских. (Главное отличие: если в Европе ценностью-вектором является развитие, то в Китае – стабильность.) Переход оказался для общества не только тяжелым, что характерно для любых модернизаций, но и затяжным. Позитивные результаты, обремененные, кстати, крайне негативными экологическими последствиями, стали сказываться только к началу XXI в. Одновременно выявилась невозможность дальнейшего развития за счет национальных природных ресурсов. На грани веков Китай стал общепланетарным явлением. Экономический рост КНР обусловливает скачкообразные увеличения спроса Поднебесной на импортные минеральные ресурсы и продовольствие, и, как следствие, скачкообразные повышения мировых цен на потребляемые Китаем ресурсы. Дальнейший экономический рост Китая за счет ресурсов всей планеты не только чреват глобальной напряженностью, но и имеет естественные пределы (Кульпин 2010).
Острота внутренних социальных проблем КНР – растущая пропасть между бедными и богатыми, городом и деревней, прибрежными и внутренними районами, ханьцами и нацменьшинствами – в настоящее время снимается за счет экономического роста, которому благоприятствует беспрецедентно высокая доля работоспособных людей в общей численности населения. Но такая ситуация временная и имеет свойство меняться на прямо противоположную.
Таким образом, объективно решение как внутрикитайских, так и мировых проблем становится возможным только за счет принципиально новых технологий. Но сами китайцы в массе своей вовсе не считают, что должны генерировать новые идеи. они считают важной задачей находить новые сферы для применения старых/чужих идей и тем самым улучшать качество жизни. Китайское общество обречено осуществлять модернизацию, но какой она будет?
* * *
Во всех энциклопедических словарях синонимом модернизации является усовершенствование. оно не просто присутствует в определениях, но в подавляющем большинстве случаев стоит на первом месте. Если в тех же словарях привести к общему знаменателю смысл прилагательных к существительному, то видно, что речь идет не просто о «техническом» (технологическом, социальном, политическом, экономическом и т. д.) усовершенствовании, но об умонастроении общества, ориентации его на изменение, развитие (в противоположность стабильности, консервативности). В современном Китае подобное настроение есть и имеет поэтическое название – китайская мечта.
Перманентная догоняющая модернизация предстает как умонастроение на развитие временное – лишь до достижения относительного паритета с развитыми странами. Нельзя сказать, что умонастроение само по себе является достаточным основанием модернизации. Оно явно необходимо, но, как свидетельствуют успешные модернизации ряда стран в XX в., недостаточно. Оно не является фактором возникновения автоматизма трансформаций.
Различают два типа модернизации – органическую и неорганическую. Первичная, она же органическая, модернизация проходила в тех странах, которые были новаторами на этом пути, и разворачивалась благодаря внутренним факторам, в частности коренным изменениям в сфере культуры, ментальности, мировоззрения. Вторичная, неорганическая, модернизация происходит как ответ на внешний вызов со стороны более развитых государств и осуществляется преимущественно под влиянием заимствования чужих технологий и форм организации производства и общества, приглашения специалистов, обучения кадров за рубежом, привлечения инвестиций. Вторичная, неорганическая, модернизация начинается не в сфере культуры, а в экономике и/или политике, но продолжает- ся в сфере культуры. Ее основной механизм – имитационные процессы, изменения в ментальности, мировоззрении.
При множестве смыслов понятия модернизации она обычно понимается в одном – догоняющая. Однако в общепринятом значении есть смысловая недоговоренность, поскольку после усвоения достижений развитых стран, прежде всего технологических достижений, в обществе возникает проблема «как жить дальше?». Или процесс завершен и можно удовлетвориться достигнутым, или надо продолжать двигаться в том же направлении? Но тогда модернизация должна трансформироваться из догоняющей в опережающую, из вторичной – в первичную, из неорганической – в органическую, из анклавной – во всеобщую и т. д. Если трансформация не состоится, то общество, осуществившее догоняющую модернизацию, через некоторое время встанет перед необходимостью снова догонять.
Какие факторы способствуют модернизации? Есть вещи, лежащие, казалось бы, на поверхности. История ясно показывает две предпосылки догоняющей модернизации: первая – достижение необходимого уровня общего образования, основы профессиональных знаний, вторая – устранение сопротивления преобразованиям каких-либо социальных слоев в течение времени как минимум одной смены демографических поколений. Модернизации в Китае препятствовало поколение, мировоззрение которого сформировалось во время «культурной революции». Тогда молодежи внушалось, что жизненный успех зависит не от знаний и результатов квалифицированного труда, а от идеологических установок и политической борьбы. Когда основная масса «крестников культурной революции» стала незначительной частью трудоспособных, Китай вступил в фазу активного экономического роста. Как и предсказывалось, это произошло в конце XX – начале XXI в.
Переход от экзогенной (догоняющей) к эндогенной (опережающей) модернизации возможен при равенстве возможностей для всех слоев населения в процессе преобразований и в пользовании его результатами. В условиях социальной несправедливости переход невозможен, для него нужно моральное основание. В Китае КПК является гарантом социальной справедливости, развитие страны осуществляется в соответствии с решениями компартии и в самом кратком виде выглядит следующим образом.
В 1982 г. каждый четвертый китаец старше 15 лет был неграмотным, на 100 тыс. жителей приходилось всего 6779 человек с полным средним общим или профессиональным образованием и 615 человек с образованием выше среднего (China… 2010: 98). В фокусе образовательной политики в 1980-е гг. были такие задачи, как ликвидация неграмотности среди взрослого населения, охват начальным образованием детей соответствующего возраста, планомерное увеличение сроков обязательного обучения и расширение масштабов обучения в полной средней школе. В условиях дефицита квалифицированной рабочей силы также необходимо было восстановить функционирование вузов, закрытых в годы «культурной революции». На фоне многочисленных неотложных задач, решение которых требовало значительной концентрации финансовых, материальных и кадровых усилий, не может не вызвать восхищения дальновидность, которую продемонстрировало китайское руководство уже в 1980-е гг., разрабатывая стратегию параллельного развития массового и элитарного секторов высшего образования (см.: Машкина 2009; 2010; 2012; 2013а; 2013б).
Рубеж 1980–1990-х гг. стал переломным в развитии высшего образования. Число вузов и преподавателей в них без малого удвоилось, число студентов – утроилось. В 1998 г. был принят Закон КНР о высшем образовании, который значительно расширил рамки самоуправления вузов. Вузы получили право регулировать соотношение приема на факультеты, выполнять коммерческие научные исследования и технические заказы; самостоятельно развивать научно-технический и культурный обмен и сотрудничество с другими вузами, в том числе иностранными; определять структуру и кадровый состав учебных, научных и административных подразделений; управлять предоставленными учредителями имуществом и средствами, выделенными государством и спонсорами (Боревская 2007: 252). Массовое высшее образование в КНР стало общественным достижением с начала 1990-х гг., однако оно не обеспечивало подготовку кадров, способных самостоятельно создавать наукоемкую продукцию, необходимую для преодоления технологической зависимости Китая от западных производителей.
В марте 1986 г. руководство страны опубликовало «Программу 863», в которой были обозначены приоритетные направления развития национальной экономики и науки: микроэлектроника, информатика, космос, оптико-волоконные технологии, генная инженерия, биотехнологии, медицина, энергосберегающие технологии. В 1995 г. в дополнение к плану развития высоких технологий была разработана «Программа 211» с целью «подготовиться к вызову глобальной технической революции, стимулировать развитие высшего образования, повысить уровень образования и научных исследований вузов» (Ли Ланьцин 2007: 198). В «Программу 211» были включены 100 ведущих вузов и 602 исследовательских проекта по наиболее востребованным новым научным направлениям. Перед вузами была поставлена задача занять высокие места в рейтинге ведущих вузов мира, однако на тот момент ни один из отобранных вузов не «дотягивал» до мировых стандартов научных исследований и подготовки специалистов. «Программа 211» позволила сосредоточить комплексный научный потенциал в ведущих университетах страны. Так, 84 % и 69 % от общего числа докторантов и магистрантов обучаются в вузах, включенных в список «Программы 211», при этом почти треть из них – в ключевых вузах четырех крупнейших городов центрального подчинения – Пекине, Тяньцзине, Шанхае и Чунцине (Там же: 199). В библиотеках 13 ведущих университетов страны (Цинхуа, Фудань, Нанкинский, Сианьский политехнический университет Цзяотун и др.) собраны все наиболее значимые современные зарубежные издания по техническим, промышленным, сельскохозяйственным и медицинским специальностям. В вузах «Проекта 211» сосредоточено 2/3 всех ключевых лабораторий и инженерно-конструкторских исследовательских центров страны. В мае 1998 г. китайское правительство принимает «Проект 985», который конкретизировал «Программу 211» по этапам реализации. В дальнейшем из 100 приоритетных вузов были отобраны 9 университетов-лидеров. Финансовая поддержка со стороны центрального правительства в годы реализации проекта в 1999–2007 гг. превысила 4,8 млрд долларов США, из которых более половины средств были инвестированы в 9 лидирующих вузов (Annual… 2010: 252).
Согласно прогнозам, если темпы роста системы высшего образования составят 3 %, то к 2020 г. прием в вузы увеличится до 38 %, а при темпах в 4–5–6 % достигнет соответственно 45–52–61 % (The 2006 Green Paper… 2006: 78–79, 112). Бурный рост средней и высшей профессиональной школы позволяет китайским специалистам говорить о том, что Китай в ближайшее десятилетие по охвату населения профессиональным образованием догонит технологически развитые страны. Однако обеспечит ли данный охват переход к опережающей модернизации?
Есть некоторые национальные особенности, которые препятствуют развитию творческого потенциала студентов. Прежде всего это китайские традиционные ценности, ядром которых является стремление к стабильности, а не переменам, к следованию указаниям свыше, а не самостоятельному поиску нового, к совершенствованию созданных ранее образцов, а не экспериментированию. Отмечая большие количественные успехи КНР в образовании, известный китайский ученый, создатель китайской межконтинентальной баллистической ракеты Цянь Сюэсэнь в конце первого десятилетия XXI в. выражал озабоченность по поводу того, что высшая школа КНР не формирует у своих выпускников готовность к переменам и способность их инициировать. Огромные инвестиции в различные инновационные проекты и планы, на его взгляд, не дают адекватного эффекта. Причину он видит в отсутствии в китайских университетах духа самобытности и атмосферы творчества. В отличие от американских технических вузов китайские, по его определению, «словно созданы под одну копирку». «В китайских вузах говорят только о том, что уже было озвучено другими, и не осмеливаются говорить о том, о чем еще никто не говорил, а значит, и не осмеливаются исследовать неизведанное», – таков его вывод, с которым согласились общественность и руководство страны (Annual… 2010: 295).
На особый строй мышления китайцев большое влияние оказывает также иероглифическое письмо, что отмечают многие исследователи Китая. «Язык служит наглядным воплощением одной из интереснейших особенностей китайского мышления, – пишет известный китаевед профессор В. В. Малявин, – а именно: отсутствия четкого разграничения между частью и целым, сущностью и декором, принципом и явлением» (Малявин 2003: 381). Иероглифика создает барьер для формирования навыков абстрагирования, структурирования знаний, умений анализировать, интерпретировать результаты. Развитию творческих способностей также мешает и психологическая закрытость китайцев, обусловленная боязнью «потерять лицо», то есть показаться смешным и быть не таким, как все. По этой причине, как показывают наши прямые наблюдения, китайские студенты пассивны и не любят задавать вопросы преподавателю, если чего-то не понимают.
Очевидно, что для инновационного развития, помимо материально-технической базы, необходимым условием является прорыв в мышлении. Сегодня организационно-структурные реформы в высшей школе проходят быстрее, чем внедрение новых образовательных концепций. В китайском образовании по-прежнему доминирует обучение, нацеленное на трансляцию информации и вдалбливание идей и понятий, а не совершенствование интеллектуальных способностей и развитие способностей студентов анализировать, формулировать вопросы и искать на них ответы. Повышение качества университетского образования возможно на пути принципиального изменения концепций обучения. А пока этого не происходит, в страну активно приглашают иностранцев. За период с 1989 по 2009 г. численность иностранных профессоров и преподавателей в вузах КНР увеличилась в 16 раз: с 686 до 11 000 высококвалифицированных педагогов. За тот же период, по данным сотрудника министерства образования КНР Сюн Циняня, число иностранных ученых в китайских исследовательских центрах выросло без малого в двести раз, а именно – с 2500 до 480 000 человек (Сюн Цинянь 2011). Вероятно, сюда включены и вернувшиеся на родину репатрианты, и китайские студенты зарубежных вузов, но все равно количество исследователей, которые привезли с собой не только профессиональные знания, но и новые жизненные представления и убеждения, беспрецедентно для истории других стран и народов. Учитывая, что в общей сложности в исследовательских центрах КНР работает 1,6 млн ученых, можно утверждать, что иностранные исследователи и молодые китайские специалисты, получившие образование за рубежом, не только вносят существенный вклад в развитие китайской науки, но не исключено, что именно на них делается основная ставка руководства страны. И это не случайно.
Чтобы оценить сложность задачи, объективно стоящей перед Китаем, достаточно сказать, что с Нового времени история не знает прецедентов перехода догоняющей модернизации в опережающую. На грани такого перехода в XX в. реально стояли, пожалуй, только две страны – СССР с его техническими достижениями эпохи «оттепели» и освоения космоса (1950–1960-е гг.) и Япония в 1970–1980-е гг. Причины технологического отставания СССР выходят за рамки нашего анализа. Что касается Японии, исторически дочерней цивилизации от Китая, то многое в этих двух странах идентично. В годы стремительного роста Японии в США были буквально панические настроения, связанные с перспективой уступить Стране восходящего солнца первенство в развитии. А в Японии тогда же дискутировался вопрос: способны ли японцы генерировать идеи, то есть осуществить переход от догоняющей к опережающей модернизации? Не вдаваясь в рассмотрение принципиальных различий представлений о мире и о себе у представителей западноевропейской и китайской цивилизаций (об истоках см.: Кульпин 2009), констатируем факт: это им не удалось.
Как и японцы, китайцы хорошо адаптируют технические достижения европейской цивилизации, но способны ли ученые Китая массово генерировать идеи? До сих пор представители древнейшей цивилизации и самого многочисленного народа Земли не смогли дать ни одного лауреата Нобелевской премии в области естественных наук, который получил бы высшее образование в своей стране и работал в КНР. Но является ли данный результат следствием несовершенства системы образования и недостаточного уровня развития науки в стране, то есть принципиально преодолимых недостатков, или с чем-то иным, непреодолимым в принципе? На второе предположение, как и в случае с Японией, ответ может дать только история.
Литература
Боревская, Н. Е. (отв. ред.) 2007. Россия – Китай: образовательные реформы на рубеже XX–XXI вв.: Сравнительный анализ. М.
Кульпин, Э. С.
1990. «Культурная революция» и развитие китайского общества. Опыт социологического анализа переписи населения. Новое в изучении Китая. Ч. IV. Социально-экономическое развитие Китая: навстречу 90-м годам (с. 115–127). М., 1990.
2009. Восток: Природа – технологии – ментальность на Дальнем Востоке. 2-е изд., доп. М.: ЛИБРОКОМ.
2010. Китайский вызов: пределы роста. История и современность 2(12): 140–143.
Ли Ланьцин. 2007. Образование для 1,3 миллиарда (Экс-вице-премьер КНР Ли Ланьцин на десятилетней работе реформы и развития китайского образования). Пекин.
Лин Джастин Йифу. 2013. Демистификация китайской экономики. М.: Мысль.
Малявин, В. В. 2003. Китайская цивилизация. М.: Дизайн: Астрель, АСТ.
Машкина, О. А.
2009. Образование как ресурс развития КНР в XXI в. История и современность 1: 144–158.
2010. Китай: перспективы инноваций и образования. История и современность 2(12): 197–203.
2011. Научно-технический потенциал КНР: прогнозы и реальность. Общество. Государство. Политика 1: 83–103; 2: 24–37.
2012. Образование как приоритет социально-экономического развития КНР. История и современность 2(16): 197–203.
2013а. Развитие высшего образования в современном Китае. Высшая школа в условиях развития инновационной экономики»: монография (с. 146–158). М.: Экономический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова.
Сюн Цинянь. 2011. Как в КНР реформировали образование. URL:vedomosti.ru/opinion/news/1382106/kak_my_uchilis_uchitsya.
Тянь Сюеюань, Чжоу Липин (ред.) 2004. Народонаселение Китая. Серия «Основные сведения о Китае». Китай: Межконтинентальное издательство Китая.
Annual Report on China’s Education. Blue Book of Education. Peking: Zhongguo Jiaoyu yu Kexue Chubanshe, 2010.
China Statistical Yearbook 2010. Beiping: China Statistics Press, 2010.
The 2006 Green Paper on Education in China. Peking: Zhongguo Jiaoyu yu Kexue Chubanshe, 2006.
The 2008 Green Paper on Education in China. Peking: Zhongguo Jiaoyu Kexue Chubanshe.
Доля населения трудоспособного возраста (15–64 года) в КНР достигла пика в 2011 г. (72,3 %), после чего постепенно снижается. Население в возрасте старше 65 лет за период 2000–2050 гг. вырастет с 6,8 % до 22,6 %, а удельный вес детей и молодых людей в возрасте 6–22 лет существенно снизится (The 2008 Green Paper 2008: 194; Тянь Сюеюань, Чжоу Липин 2004:16).
Прилагательные к существительному «модернизация» – «политическая», «социальная», «культурная», «эндогенная», «экзогенная», «первичная», «вторичная», «органическая», «неорганическая», «анклавная».
Термин «опережающая модернизация» оставляет желать лучшего, но он уже принят.
О взаимосвязи хода модернизации в Китае и ухода из активной жизни препятствующих социальных слоев см.: Кульпин 1990: 115–127.
На английском языке имя ученого 钱学森 траснкрибируется как Hsue-shen Tsien.
Руководство КНР пытается найти ответ на вызов истории. Правительство Поднебесной учредило грантовые программы поддержки 1000 талантливых молодых людей, 1000 талантливых иностранцев и репатриантов. Объявлено о введении программы поддержки 10 тыс. ведущих китайских ученых в области точных, инженерных и социальных наук. Цель проекта – в течение 10 лет вырастить в концентрированной интеллектуальной среде 100 претендентов на Нобелевскую премию (Qiang Zha 2014).
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
УДК 1:304.5
О. Б. Бальчиндоржиева
МОДЕРНИЗАЦИЯ КИТАЯ: АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Посвящена изучению процесса модернизации в контексте частного: Китай — одно из самых быстро развивающихся государств на сегодняшний день, а китайская модель модернизации признана одной из самых успешных в мире. Акцент делается не столько на анализ эмпирических данных о модернизации, сколько на теоретическое осмысление значения модернизации и особенностей модернизации в Китае. Проведено исследование влияния, которое оказали модернизационные процессы (индустриализация, урбанизация, информатизация, демократизация и т. д.) на традиционные убеждения, нормы, ценности и образ жизни китайцев. В качестве основного содержания модернизации в духовной сфере выделяются такие процессы как сциентизация, трансформация общественного сознания. Также автор утверждает, что в Китае в настоящее время все более проявляются негативные тенденции, связанные с разложением традиционных этических норм, в связи с этим во главу угла ставится так называемая «культурная модернизация». Основным содержанием китайской модели модернизации становится синтез традиционной и современной, китайской и западной культур. Автор обосновывает в данной статье понимание того, что ядром модернизации является «модернизация» человека, изменения в его сознании.
Ключевые слова: Китай, модернизация, общественное развитие, рационализация, традиция, современность,
человек, сознание, культурная модернизация, открытость.
O. B. Balchindorzhieva
Modernization of China: Anthropological Dimension
БАЛЬЧИНДОРЖИЕВА Оюна Баировна — к. филос. н., ст. преп. ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет»
E-mail: baoyu2008@yandex.ru
E-mail: baoyu2008@yandex.ru
Введение
До середины XX в. модернизация понималась как приближение к культуре «модернити», то есть индустриальной культуре западного общества. Ядром модернизационной парадигмы было утверждение о распространении капиталистического пути развития.
Капиталистическая модернизация наряду с экономическим ростом, развитием демократии, ростом индустриализации несла с собой серьёзные проблемы, ведущие, в известном смысле, к развращению духовной культуры, дегуманизации человеческих отношений. Происходит разрушение окружающей среды, наносится ущерб нравственному здоровью отдельного человека и общества в целом, появляются элементы дезинтеграции и отчуждения между людьми.
Уже в конце XX в. многие интеллектуальные тренды на Западе подвергают нападкам западный рационализм и универсализм как синонимы «логоцентризма» и как дымовую завесу евро-центристских конструкций глобального доминирования. Так, Деррида проводит критику западного логоцентризма, используя понятие инаковости. Она была направлена против глубоко укоренившегося в сознании европейцев принципа «центрации». Мышление европейца ориентировано на бинарные оппозиции («черное-белое», «материя-дух», «субъект-объект», «свобода-несвобода», «рациональное-иррациональное», «демократия-тоталитаризм» и т. д.), причем одна из противоположностей берется за основу и на ней делается ценностный акцент. Пронизывая все сферы человеческой деятельности, принцип «центрации» приводит к рациоцентризму, европоцентризму и т. д.
Имплицитный оптимизм раннего этапа развития модернизационной теории не был подтвержден реальной практикой развития развивающихся стран и стран третьего мира. Политические режимы развивающихся стран страдали от беспорядков и нарастания напряженности, вызванной растущими ожиданиями и невозможностью для модернизацион-ных элит эти ожидания удовлетворить. Это привело к переносу фокуса внимания с идеи о непрерывном прогрессе к проблеме стабильности и кризисного управления.
Тем не менее проблема исследования философских оснований модернизации не теряет актуальности, так как модернизация как глобально-исторический процесс затрагивает все сферы жизни общества. В связи с этим мы должны обратиться к теоретическим концепциям разных обществоведческих наук, используя междисциплинарный подход. Многие обществоведы рассматривают модернизацию как исторический процесс перехода от аграрного традиционного общества к современному индустриальному. Так, американский ученый, известный специалист в области проблем развития Сирил Блэк считает, что
человеческие взаимоотношения претерпели три революционных изменения: от доисторического
общества к человеческому, от первобытного к цивилизованному и от традиционного цивилизованного к современному . Третья трансформа-
ция и является процессом модернизации и сопутствующих изменений. При таком понимании модернизация есть не что иное как содержание очередной социальной революции в процессе
развития человеческой цивилизации. Китайский
исследователь модернизации Хэ Чуаньци приходит к выводу о том, что «модернизация — это один из видов важнейших изменений человеческой цивилизации со времен промышленной революции XVIII в., включающий изменения в деятельности, поведении, процессе, содержании, структуре, системе и самой идее человеческой цивилизации» . В марксистской концепции общественного развития социальные революции рассматривались в качестве рычага, посредством которого происходит смена общественно-экономических формаций. С. Э. Крапивенский употребляет понятие «социальная революция» как содержание эпохи перехода к новой, более прогрессивной, ступени развития. Он утверждает, что социальные революции включают в себя переворот в экономике, политике, культуре, нравственный прогресс, идеологическую и психологическую переделку общества .
Гу Гаоцзянь считает, что модернизация подразумевает двойной переход: от аграрного
общества к индустриальному и от индустриального к информационному. Он пишет: «В этом смысле модернизация есть изменение технологической основы общества. Таким образом, в экономической сфере это индустриализация и информатизация производительных сил, а также урбанизация, в политической сфере — демократизация, в духовной сфере — сциентизация — это и есть основное содержание модернизации» . В целом модернизацион-ные процессы, происходящие в Китае, можно интерпретировать в рамках подхода, предлагаемого, например, С. Блэком. Действительно, модернизация представляется нам универсальным процессом перехода от традиционного аграрного общества к современному индустриальному обществу. Данный подход находит отклик и в научных кругах Китая, его поддерживает один из крупнейших теоретиков теории модернизации в Китае профессор Хэ Чуаньци.
Основные характеристики китайской модели модернизации
В рамках данной статьи мы поставили задачу системного рассмотрения модернизации Китая. На примере Китая можно осознать, что модернизация -это системное обновление всего социума, ее содержание не замыкается только на экономическом разви-
тии. В данной статье предполагается рассмотреть модернизацию как многоуровневый процесс, в центре которого изменения в сознании человека. Успех модернизации во многом зависит от способности модернизационных элит ухватить основные тенденции этих изменений и на основе синтеза традиции и современности определять дальнейшую стратегию общественного развития.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
В Китае с XIX в. остро стоит проблема взаимодействия традиционной и современной, национальной и зарубежной культур, когда, например, западный индивидуализм вступает в явное противоречие с традиционной китайской культурой. В современном Китае все больше и больше исследований посвящено различным аспектам культурной модернизации.
Начиная с эпохи опиумных войн, Китай начал подвергаться давлению со стороны Великобритании, Франции, Японии, США, что стимулировало процессы модернизации в обществе. Начавшийся модернизационный процесс развивался очень противоречиво. Китайское общество на каждом витке модернизации становится все менее и менее традиционным. Реформы, начавшиеся в конце империи Цин, сменились периодом революционных потрясений и преобразований в эпоху Гоминьдана; гражданская война и победа Компартии привели к образованию Китайской Народной Республики; новый период модернизации, начавшийся при Мао Цзэдуне, был прерван «культурной революцией» и возобновился только после его ухода. В это время в Китае вновь получили актуальность поиски путей развития. Новым лидером, способным возглавить усиливающуюся в китайском обществе энергию развития и созидания, становится Дэн Сяопин.
Переломным моментом в модернизационном процессе становится принятие новой политики «четырех модернизаций» в 1978 г. В Китае был взят курс на постепенное, поступательное, эволюционное развитие. Сам процесс реформ был охарактеризован Дэн Сяопином как «вторая революция» после 1949 г., но революция, не направленная на слом старой надстройки и против какого-либо общественного класса, а революция в смысле революционного обновления социализма на его собственной основе путем самосовершенствования. Новое звучание получает понятие «сяндайхуа» — «модернизация», оно используется наряду с понятием «гайгэ» — «реформа» и «кайфан»
^^- «открытость». Модернизация становится понятием, объединяющим все системные экономические, политические и социальные новации, происходящие в последние три десятилетия в стране с крупнейшим в мире населением.
К концу XX в. уже во многих районах Китая
практически завершается индустриализация и урбанизация, развивается информатизация, осознается необходимость экологизации. Значительные изменения происходят в социальной сфере (быт, досуг, этикет, профессиональные, семейные, межличностные отношения и т. д.). Постепенно трансформируются социальные нормы, духовнонравственные ценности, способ мышления. Духовная культура «осовременивается» не так стремительно, как материальная, но не менее глубоко. Китайское общество на каждом витке модернизации становится все менее и менее традиционным.
Контовский позитивизм с его культом разума и прогресса утвердил представление о том, что общество должно встать на путь индустриализма. Техника радикально изменила жизнь людей, породив дотоле неизвестные социальные процессы и проблемы. Это вызвало определенные культурные сдвиги. На уровне культуры Конт говорит о «демифологизации» мировоззрения, под которой понимаются рационализация и секуляризация, т. е. победа науки и технологий над традиционными верованиями . Проникнув в Китай, западная наука вызвала значительные изменения в традиционном способе мышления китайцев. Идея эволюции оказалась совершенным открытием для китайского мировоззрения. Для европейца линейная концепция истории была открыта еще христианством. «Дарвинизм означал для китайского сознания гораздо более глубокую ломку устоявшихся воззрений, нежели для европейского христианского… Христианская логика нарушала целостность китайского мироздания, дискомфорт, таким образом, был громадный» . С другой стороны, возникает большой соблазн, ведь «модернизация означает умножение выборов. Один из наиболее соблазнительных принципов современности гласит: вещи могут быть не такими, какими они были раньше. Такова динамика современности, ее глубокое стремление к инновации и революции. Отныне традиция не является обязательной, статус-кво может быть изменен, а будущее — открытый горизонт» . Также необходимо отметить, что под влиянием современной науки в китайском обществе воспитывается аналитический дух и критическое мышление.
Модернизационные процессы вызвали глубокие изменения в традиционном китайском способе мышления. Во-первых, традиционное аграрное общество отличалось консервативностью, но процессы информатизации, глобализации, маркетизации, происходящие в современном обществе, все чаще заставляют людей устремлять свои взгляды в будущее, ставить перед собой новые цели и достигать их. Во-вторых, в традиционном обществе коллективное ставилось гораздо выше индивидуаль-
ного, в современном же китайском обществе повышается значимость индивида, все больше внимания уделяется гармонизации и согласованию различных интересов.
Одним из наиболее больных мест современного Китая является глубокое противоречие, заключающееся в нарастающем различии между уровнем жизни в городе и в деревне. Эту проблему китайское правительство пытается разрешить уже на протяжении многих десятилетий. В контексте научной программы развития было принято решение о сокращении различий между городом и деревней, т. е. придании деревне «городского облика». Это значит развитие инфраструктуры, улучшение качества социальных услуг, приближение уровня доходов к уровню доходов городских жителей, повышение культурного уровня деревенского населения и т. д. Также предполагается снизить различия в региональном развитии Китая. Но несмотря на это сотни миллионов мигрантов уже переехали из деревни в город, и данный процесс не прекращается. Существуют прогнозы, согласно которым еще около 200 млн крестьян переедут в поисках лучшей жизни в город. По подсчетам Цзя Лицзюня, в сельской местности Китая общее число излишней рабочей силы к настоящему моменту составило 150 млн .
Во все времена Китай считался аграрным государством. Директор Института политических исследований Педагогического университета Центрального Китая Ху Юн пишет: «Чтобы понять китайское чудо, мы прежде всего должны понять китайского крестьянина… Чтобы понять крестьянина, мы должны прежде всего оценить китайскую рациональность» . Он считает, что трудолюбие, бережливость, стойкость и другие крестьянские качества стали двигателем экономического рывка. С началом реформ китайские крестьяне работали с тем же усердием, что и их предки в далеком прошлом. Их «тяжелый труд, а не техника обеспечил рост конкурентоспособности экономики Китая», тогда как условия рынка создали возможность для роста крестьянского благосостояния .
Однако XX в. был отмечен процессом внутренней миграции из деревни в город. В начале XXI в. был перейден рубикон, когда численность городского и сельского населения примерно сравнялась. Уже во втором поколении мигрантов наблюдается отход от традиционных установок на упорный труд, терпеливость, бережливость, рождение большого количества детей и т. д. Нынешнее поколение молодых людей, рожденных в период политики регулирования рождаемости, так называемое поколение «маленьких императоров», более эгоистично, ориентировано на комфортные условия проживания. «Можно назвать много причин сегодняшних проблем
Китая, и причины духовного порядка не на самом последнем месте. В общественном сознании образовался вакуум, так как традиционные убеждения людей постепенно разрушаются, а новые еще не до конца сформировались. Убеждения, вера есть основа морали, а их недостаток порождает разложение морали. Поэтому на первом месте должна стоять цель развития человека, его моральных качеств», — пишет авторитетный китайский ученый Фан Нин .
Одной из основных причин духовного упадка в китайском обществе является тот факт, что наряду с идеями индивидуализма, научности, свободы, демократии в Китай проникали также и ценности потребительского общества. Развитие массового производства и массового потребления в Китае способствует формированию усредненного массового человека с ориентацией на обладание, личную выгоду и получение удовольствия.
Модернизация привела к глубокой трансформации общественного сознания, к частичному отказу от традиционной культуры. Данный процесс не всегда происходит гладко и безболезненно, и на этом пути имеют место те проблемы духовного порядка, о которых мы уже говорили.
Модернизация человека — основа новой теории развития китайского общества
Китайские теоретики модернизации провели исследования, имеющие большое теоретическое и практическое значение. Выработана собственная концепция модернизации, которая в сравнении с западной теорией модернизации имеет несколько отличительных особенностей. Если ранее модернизация понималась с точки зрения экономической перспективы, то сейчас на первый план выходит человек, а также гармония между человеком и природой. Если ранее за основу развития бралось нечто материальное, то сейчас основа — человек (кит. ).
Одной из приоритетных и глобальных по своим масштабам задач является преобразование «духовной культуры» или «культурная модернизация». В последние годы китайское руководство пришло к пониманию того, что без строительства новой «социалистической духовной культуры» очень трудно преодолеть проблемы в экономическом и политическом развитии страны.
Важнейшее значение в теории модернизации отводится человеческому фактору. Воспитание «нового человека» проводится с начала 80-х гг. в рамках курса на создание социалистической духовной культуры, охватывающей всю духовную сферу жизни китайского общества: идеологию, собственно культуру, мораль, право. Социалистическая духовная культура нацелена на формирование современной культурно-цивилизационной среды, без которой
модернизация немыслима. Как пишут китайские ученые: «В конце концов, целью социалистической реформы является освобождение человека. Прямая цель — это освобождение и развитие творческих сил, а конечная состоит в стимулировании свободного и всестороннего развития человека. Развитие человека означает осуществление модернизации человека, то есть превращение простого человека в «нового», отвечающего требованиям времени и способного использовать достижения современной цивилизации человечества. Без передовой социальной системы, без всеобщего прогресса общества не могло быть и речи о всестороннем развитии человеческой свободы» . В результате реализации концепции сяокан уровень жизни китайского народа значительно повысился. Следующий шаг, который предстоит сделать Китаю, — построение гармоничного общества, в котором будет место удовлетворению как материальных, так и духовных потребностей человека и согласованию интересов различных социальных групп.
Выдвижение идеи «общественного диалога» является примером того, что система политического участия граждан только начинает развиваться. Важнейшим результатом этого процесса стало осознание действительных интересов подавляющего большинства населения и реализация этих интересов на практике. Формула «управление интересами через интересы» означает их всемерный учет, согласование и диалог вместо давления.
После перехода на рельсы модернизации в Китае многие ученые обратились к традиционной концепции «управления обществом на основе морали». Так было отмечено, что правовой механизм управления сам по себе отнюдь не является механизмом, способным обеспечить социальную стабильность и развитие, а является только лишь одним из его аспектов.
Традиционно считается, что китайцы очень законопослушный народ, однако китайское общество обеспокоено ухудшающейся ситуацией в сфере общественного порядка, особенно в среде сельских мигрантов. Даже строгие законы не в полной мере останавливают людей от совершения преступлений. Следование закону не может заменить внутреннего убеждения. Только лишь органичное соединение закона и морали может обеспечить стабильность в обществе и его поступательное развитие.
Большое внимание в новой концепции «управления государством на основе морали» уделяется патриотическому и трудовому воспитанию.
Так, в 1993 г. были приняты «Основные положения патриотического образования». Данный документ включает следующие пункты.
1. Положение о том, что генеральная линия
партии и строительство социализма в Китае являются самым реальным и наглядным учебным материалом для патриотического образования.
2. Положение о необходимости изучения многотысячелетней истории китайского народа, особенно его новейшей истории.
3. Положение об изучении общей ситуации в стране и положение Китая на международной арене, знать не только о преимуществах и достоинствах своей страны, но и недостатках и слабостях.
4. Положение о том, что традиционная китайская культура — одна из самых выдающихся, ее внутреннее содержание обширное и глубокое, это не только философия, наука и искусство, но и высокий национальный дух, национальное достоинство и здоровая мораль.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
5. Положение о национальной сплоченности и
объединении страны. Для приближения дня объединения отечества надо проводить политику «мирного объединения: одна страна — две системы», политика
партии и правительства по объединению (имеется в виду присоединение Тайваня) должна быть понятна народу.
6. Положение о необходимости обеспечения
обороноспособности и безопасности родины
Таким образом, становится понятно, что
власти Китая прилагают определенные усилия по сохранению и возвращению культурной
традиции как доминирующей социокультурной установки в условиях успешной модернизации общества.
Заключение
Подводя итог, отметим: экономические проблемы отошли на задний план, уступив место нравственным и духовным. Произошло понимание того, что развитие общества создает условия для развития личности, и, наоборот, совершенствование человека является необходимым условием социального прогресса, на основе этой взаимосвязи создается специфическая система ценностей, в которой развитие человека -цель, а развитие общества — средство. Китайское руководство выступает за разумное сочетание управления на основе закона и управления на основе морали, укрепление социалистического правопорядка; достижение гармонии между человеком и обществом, человеком и природой.
Квинтэссенцией модернизации является модернизация человека. Осуществление модернизации в Китае происходит без ущерба для национальной идентичности, китайское общество не копирует элементы западной культурой модернити. Наоборот, происходит обращение к традиционной культуре, поиск внутренних ресурсов для успешного осуществления модернизации.
Л и т е р а т у р а
1. Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае (2001-2010). — М.: Весь мир, 2011 — 256 с.
2. Цырендоржиева Д. Ш. Системный метод и
синергетика. — Улан-Удэ: Издательство Бурятского
государственного университета, 2004. — 212 с.
3. Гу Гао цзянь. Модернизация китайского общества:
история и новые вызовы // Журнал New Vision. — 2010. —
№ 3 — С. 4-6.
4. Далмейр Ф. Модернизация и постмодернизация: теоретические комментарии на примере Индии. — Чикаго: Издательство Института Кэллог, 1993 — 29 с.
5. Мартынов Д. Е. Конфуцианское учение и маоизм. -Казань: Изд-во Казанского университета, 2006. — 368 с.
6. Berger P. «Facing upto Modernity». — N. Y., 1977. -P. 128-132
7. Дяо Лимин. Социальная структура современных обществ России и Китая. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2010. — 280 с.
8. Гордон А. В. КНР: утверждение модернизационной парадигмы // Политическая наука. — 2012. — № 2. — С. 88-106.
9. Фан Нин. Новая политическая философия современного Китая — Шанхай: Издательство ВэньКуан, 2002. — 419 с.
10. Ван Шаосинь, Цзян Сяоюнь. Социализм с китайским лицом // Ежемесячный информационно-аналитический журнал «Обозреватель».
— 2003. — № 11 (166). — Режим доступа: http://www.rau.su/ observer/N11_2003/11_12.htm (Дата обращения: 17.02.2014)
R e f e r e n c e s
1. Obzornyj doklad o modernizacii v mire i Kitae (2001-2010).
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
— M.: Ves’ mir, 2011 — 256 s.
2. Cyrendorzhieva D. Sh. Sistemnyj metod i sinergetika.
— Ulan-Udje: Izdatel’stvo Burjatskogo gosudarstvennogo
universiteta, 2004. — 212 s.
3. Gu Gao czjan’. Modernizacija kitajskogo obshhestva: istorija i novye vyzovy // Zhurnal New Vision. — 2010. — № 3 — S. 4-6.
4. Dalmejr F. Modernizacija i postmodernizacija: teoreticheskie
kommentarii na primere Indii. — Chikago: Izdatel’stvo Instituta
Kjellog, 1993. — 29 s.
5. Martynov D. E. Konfucianskoe uchenie i maoizm. — Kazan’: Izd-vo Kazanskogo universiteta, 2006. — 368 s.
6. Berger P. «Facing upto Modernity». — N. Y., 1977. -P. 128-132.
8. Gordon A. V. KNR: utverzhdenie modernizacionnoj paradigmy // Politicheskaja nauka, 2012, № 2. — S. 88-106.
