Наташа кошкина

Подписаться на instagram #буквенного сока

Егор Фетисов // Леонид Тишков. «Взгляни на дом свой». Роман. Издательство «НЛО», 2020

Леонид Тишков. «Взгляни на дом свой», 2020 // Формаслов

Название отсылает нас к первому роману Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» (1929). У Вулфа есть подзаголовок: история погребенной жизни. И это важно, поскольку речь в книге Тишкова идет именно о попытке воскресить погребенный мир, мир предков. Лейтмотив романа – плетение и вязание. Герой плетет ковры и одежду из фрагментов вещей, принадлежавших умершим родственникам, надевает ее на себя и ощущает себя «вплетенным» во вневременное целое. Соединяя фрагменты погребенной жизни, герой романа пытается осуществить «вечное возвращение», которое есть «символ пути и памяти», описывает погружение в жизнь предков, в процессе которого он «теряет себя, как теряет свое обозначение человек, оказавшийся в глухой степи, на пустырях, в лесу, без дороги». Отсюда образ водолазов, фантастических персонажей, которые в фантазиях Леонтия населяют этот край, окруженный горами. Судя по всему, Леонтий и есть сам автор / герой романа, только в детстве, хотя детство – тоже часть погребенного мира, поэтому автор пишет о Леонтии в третьем лице, намекая на образовавшуюся между ними чужесть. Водолазы символизируют погружение в пучину памяти, при этом автор подчеркивает, что у них нет Родины, то есть, иными словами, нет такого места, куда воспоминания могли бы привести человека. Он обречен блуждать. Это подтверждается эпизодом с поисками могилы репрессированного в 1937 году деда: случайно обнаруживается, что дед умер своей смертью, а человек, на которого герою выдали архивное дело, однофамилец деда, живший в той же деревне. Но и «дед-однофамилец» воспринимается главным персонажем как родной, потому что он тоже – часть общего ковра памяти. Стилистика романа – тоже «ковровая», яркая, построенная на зримых образах, сотканных в единое полотно. Леонид Тишков – известный художник и иллюстратор, поэтому даже на глубине, в сумрачных водах воспоминаний его мир не теряет ясности и индивидуальности, он так точно и подробно воссоздан в романе, что вы, дочитав книгу, уже не избавитесь от ощущения, что это и ваш мир тоже. Вы его помните, хотя и не были там никогда.

«У водолазов нет родины. Вернее, она есть, но там, где они родились и живут, ее нет. Нет ее и рядом, нет и за тысячу миль от места их обитания, как бы ни искали сами водолазы внешние признаки родины на земле. Переходя с места на место, гнездясь где попало, обживаясь на косогорах, строя убежище на краю оврага, водолазы не думают о будущем их поселений. Линии горизонтов замыкают страну водолазов со всех сторон, создавая мнимое пространство обитания. Каждую секунду государство водолазов меняет свои очертания. Стоит только пройти два-три шага водолазу – посмотреть в сторону дымчатых сопок, как начинают небесные картографы стирать ластиками прежние границы, наносить новые, потом опять стирать и вымарывать и так бесконечно, превращая карты в грязные лоскуты, в пыль, оседающую на дороги.
У водолазов нет государства, нет границ, которые бы охраняли бодрые пограничники, не стоят деревянные дозорные вышки на окраинах страны, нет пропускных пунктов, шлагбаумов, нейтральных полос. Любой, кто ради любопытства или по неразумению забредет на территорию водолазов, не будет остановлен гортанным криком часового или предупредительным выстрелом. Здесь так – если хочешь, иди, а решил остаться – живи, тусуйся с водолазами, обосновывайся на пустыре или на болоте, места так много, что твой дом еще долго будет стоять незамеченный, а тебя самого примут скорее за камушек, за сухой тростник, за потерянную соломинку для коктейля. <…> Только потом, по прошествии нескольких лет, ты поймешь, что тебя видели, о тебе знают, тебя даже полюбили, тростникового человека, чужестранца с болота, странного пришельца, который обосновался здесь. Это понимание придет как озарение, среди пустых забот, где-нибудь на огороде, у грядок с картошкой, ты вдруг почувствуешь слезы на своем лице, а в сердце необъяснимую любовь к водолазам, хотя они сами не давали тебе ни малейшего повода для этой любви».

Михаил Квадратов // Евгения Двоскина. «А Саша выйдет?». Советское детство в историях и картинках. Иллюстрации автора. Издательство «Речь», 2020

Евгения Двоскина. «А Саша выйдет?», 2020 // Формаслов

Часть 1. Заметки о книге

В специальной литературе пишут, что восприятие текста ребенком снижается в два раза, если в книге нет иллюстраций. Да и вообще, с трудом можно представить детскую книжку без рисунков.
У взрослых, может быть, все происходит и по-другому. Детям картинки нужны, чтобы развивать фантазию. А у взрослых фантазия и так развилась, следовательно, и иллюстрации ни к чему, ведь при чтении у каждого взрослого в голове возникают собственные картинки. Но в фантазии ли дело, и у каждого ли взрослого она так уж и развита?
Говорят, сначала Евгения Двоскина по памяти создала рисунки. Выложила в ЖЖ и ФБ, потом они попали в музеи, а затем уже почитатели вынудили известную художницу написать к каждому рисунку тексты. Мини-рассказы возникли как последующее припоминание уже по рисункам. По-моему, все получилось более чем удачно. Появилась книга, в которой и рисунки, и тексты действуют на читателя и вместе, и по отдельности.
Книга прекрасна, тяжело остановиться, нужно читать от корки до корки. Хороши всяческие мелочи. Но чтобы это понять, надо быть ребенком, имеющим за плечами советское детство. Хотя и не обязательно.
После прочтения задаешься вопросом: вообще, за чем все-таки будущее, за толстым романом или за брошюрой с рисунками? Что будет? Куда нас заведут? Но об этом лучше подумать в другое время.
А сейчас лучше почитать книжку. И счастливая дурацкая улыбка не сходила с лица, потому что это про наше детство.
Ну и да, про девочек написано и нарисовано больше, чем про мальчиков: понятно, это же все навспоминала девчонка.

Часть 2. Художественные приложения

ПАКЕТ

Счастье обладания пакетом.
Сейчас это невозможно представить, но все покупки заворачивали только в толстую крафтовую бумагу. А если большие, то ещё бечёвкой перевязывали – неси.
Пакет был огромной ценностью. Его мыли, сушили, нежно расправив. Рассказывали об умельцах, которые вкладывали внутрь разные уплотнители. Чтобы служил подольше, не рвался.

МАЗАТЬ ЗУБНОЙ ПАСТОЙ

Тайные сборы. Перешёптывания, понимающие взгляды.
– Мальчишки придут мазать нас ночью.
Все ложатся в трениках, чтобы с визгом вскочить при первом же шорохе.
И такая обида, если никто не приходит!

СЕКРЕТИКИ

Говорят, изначально это был магический ритуал: сделать, загадать желание и хорошо скрыть. Если найдут – не исполнится.
Желания если и загадывались, то забывались, а красота процесса оставалась.
В укромном месте в земле выкопать ямку, выровнять края, застелить дно фольгой от шоколадки, а сверху выложить сокровища: фантики, маленькие камешки, осколки стекла и зеркала, бусинки, засохшие цветы, вырезанные картинки. Богатство частью выменивалось, но в основном долго и заботливо копилось – у кого и где ещё найдёшь осколок синего стёклышка? Готовый к употреблению калейдоскоп накрыть прозрачным стеклом, а всю «инсталляцию» засыпать землёй.
Когда секретик готов, его пора демонстрировать. Надо найти доверенное лицо, тайно от посторонних привести на место и, смахнув землю, насладиться чужой завистью.
Удачей считалось найти чужой секретик. Разорить его или переделать, записку подложить – в общем, разоблачить тайну. Но красота придумывания и дизайна всё равно важнее. Ради красоты в жертву, говорят, приносились мамины кольца и брошки – и не всегда бижутерия…

СТОЛ ВО ДВОРЕ

Центр жизни. На нём взрослые играли в домино, для чего на стол был прикреплён железный лист (чтобы грохотало), девочки – в дочки-матери и в магазин, подростки – в пинг-понг (иногда дощечками или книжками вместо ракеток) и в карты, пока не застукали. Вечером у стола рассаживались старшие – петь под гитару и рассказывать страшные истории.

Егор Фетисов // Михаил Шишкин. «Пальто с хлястиком». Короткая проза, эссе. Издательство АСТ, 2016

Михаил Шишкин. «Пальто с хлястиком» // Формаслов

Часть 1. Заметки о книге

«Пальто с хлястиком» – художественная автобиография. Или полухудожественная. Художественная не в смысле выдумки и ретуширования каких-то фактов из жизни автора – просто Шишкин смотрит на жизнь сквозь стеклышко языка и художественного текста, как ребенок смотрит на солнце. И радуется очень искренней и светлой радостью. В этой книге это наиболее ценный момент. Бесценное чтение для начинающих авторов, пытающихся понять, что такое текст и что они сами суть в этом тексте. На первый взгляд разношерстная подборка – рассказы, воспоминания, эссе, близкие к литературоведческим, – после прочтения книги складываются в правильный пазл, и Роберт Вальзер предстает таким же «реальным» персонажем, как члены семьи Шишкина или его знакомые. Даже в какой-то степени более реальным, чем Ковалев из рассказа (хотя рассказ ли это) «Клякса Набокова». Текст о Вальзере «Вальзер и Томцак» не зря помещен в центр книги: рассказ Вальзера «Прогулка» – основополагающий для Шишкина текст, «Пальто с хлястиком» тоже своего рода прогулка, по разным весям и временам, от Вильгельма Телля до Лидии Кочетковой, от Набокова и Вальзера до современных России и Швейцарии. Именно: от человека до географической точки. В реальности языка они равны. Литературный язык – это «форма существования и тело человеческого достоинства», в случае с Шишкиным нужно понимать это буквально. Книга заканчивается историей о приезде сына, который задает загадку: «Представь себе такую кастрюлю, в которую может поместиться все, что угодно, – и курица, и целый бык, и дом, и весь земной шар, и вся вселенная». Вопрос в загадке сводится к тому, что не может поместиться в такую кастрюлю. Крышка. Этим книга Шишкина заканчивается, оставив без ответа вопрос: а что за кастрюля-то? Прочитавший «Пальто с хлястиком» более-менее внимательно, ответит на него сам. Это художественный текст.

«Русская литература – способ существования в России нетоталитарного сознания. Тоталитарное сознание с лихвой обслуживалось приказами и молитвами. Сверху – приказы, снизу – молитвы. Вторые, как правило, оригинальнее первых. Мат – живая молитва тюремной страны.
Указ и матерщина – это отечественные инь и ян, дождь и поле, детородный орган и влагалище. Вербальное зачатие русской цивилизации.
На протяжении жизни поколений тюремная действительность вырабатывала тюремное сознание. Его главный принцип: «сильнейший занимает лучшие нары». Это сознание выражалось в языке, который призван был обслуживать русскую жизнь, поддерживая ее в состоянии постоянной, бесконечной гражданской войны. Когда все живут по законам лагеря, то задача языка – холодная война каждого с каждым. Если сильный обязательно должен побить слабого, задача языка – сделать это словесно. Унизить, оскорбить, отнять пайку. Язык как форма неуважения к личности.
Русская реальность выработала язык оголтелой силы и унижения. Язык Кремля и лагерный сленг улицы имеют одну природу. В стране, живущей по неписаному внятному закону – место слабейшего у параши – наречие адекватно реальности. Слова насилуют. Опускают.
Были бы границы на замке, не было бы никакой русской литературы…
В XVIII веке вместе с идеей человеческого достоинства пришел литературный язык. Для него не было слов. Первый век отечественной литературы – это, по сути, переводы и подражания. Для выражения индивидуального сознания не было словесного инструмента. Его нужно было сперва создать. Русский учили как иностранный и вводили отсутствовавшие понятия: общественность, влюбленность, человечность, литература».

Авторы Произведения Рецензии Поиск Магазин Вход для авторов О портале Стихи.ру Проза.ру

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.